Дневники апокалипсиса (СИ)

И не зная, услышала я ее или нет, переступила с ноги на ногу и быстро вернулась в сарай, пару раз обернувшись на меня. Хм, забавно, и кормят как собаку, хотя нет, собак так не кормят. Я посмотрела в банку, которая на четверть была заполнена жидкостью от кукурузы и на несколько одиноко плавающих в ней зернышек. Забавно. И как мне это все выпить, скажите пожалуйста? Упасть на колени и лакать языком, рискуя изрезать лицо краями банки и растерять последние остатки гордости? Нет, спасибо, обойдусь, и я, кутаясь в свою безразмерную куртку, снова закрыла глаза и, на этот раз, до утра.

====== #51 ======

Рано утром, когда солнце еще толком не взошло, Хавьер тихо вышел из сарая, прошел мимо, мельком взглянув в мою сторону и остановился, заметив банку от кукурузы, к которой я даже не притронулась. Было, конечно, желание ночью запульнуть ее ногой в дверь сарая, чтоб они там испугались и понервничали, но потом передумала, да так и оставила ее нетронутой. Он присел на корточки, переводя взгляд с нее на меня, потом усмехнулся и молча ушел, оставив мне на прощание ванильный шлейф. Что ж, я все еще ему нравлюсь, это воодушевляет, значит, не даст меня в обиду, как бы там не ходил и не игнорировал меня.

Я снова погрузилась в сон, но услышав скрип двери проснулась Это вышел Рон, я узнала его по запаху и не стала открывать глаза, меньше всего мне хотелось видеть его самодоволную рожу. Раны заживали на нем, как на собаке, быстро и бесследно. Я слышала, как он постоял недалеко, потом зашуршали кусты и через мгновение что-то ударилось мне в ногу. Я открыла глаза и взглянула вниз – Рон швырнул в меня уже давно мертвого, частично объеденного ежа, который сперва вонзился колючками мне в ногу, а потом шмякнулся на землю, расточая по округе смрад разложения. Я поморщилась и, все таки, взглянула на Рона, а тот, перехватив мой взгляд, ухмыльнуся :

- На, жри!!!

- Сам жри, – огрызнулась я, прикрывая глаза и отпихивая тушку ногой куда-нибудь подальше. Вонь от ежа была невыносимой, мне казалось ещё немного и меня вывернет.

- Совмем оборзела, тварь!!! – он насадил ежа на палку и с остервенением сунул мне в лицо. Вот так, терерь я еще тварь, чудовище, не человек...

- Жри, я сказал!!! – бешенно прорычал Рон, тыча мне ежа прямо в рот.

Я вскочила и недоумевающе и, что уж скрывать, испуганно уставилась на парня. Такое поведение было неадекватным даже для него. Свидетелями этой сцены стали Элеонора с Майей, которые тоже вышли из сарая. Внезапно бабушка убрала руку Майи, на которую она опиралась, стремительно, как в былые годы, подошла к парню, выхватила палку из его рук и огрела внучка по спине. Потом ещё раз и еще. Рон попятился, споткнулся, упал на задницу и прикрылся руками от сыпящихся на его выбритую голову ударов.

- Я! – удар. -Не так!! – еще один удар!! -Тебя!!! – удар.

- Воспитывала! – с каждым словом Элеонора опускала палку на спину непутёвого внука.

- Бааа, – прокричал Рон, наконец, вскочив и отбежав от нее. -С ума, что ли, сошла????

Я заметила в его глазах слезы, но никакой радости они мне не принесли

Элеонора проигнорировала вопрос внука, внезапно подошла ко мне и погладила по грязным волосам.

- Бедная девочка, – вздохнула она и протянула мне печенье. Я удивлённо на нее смотрела, но связанными руками за спиной взять его не могла, а брать ртом – значит окончательно в их глазах превратиться в животное. Я пожала плечами, и Элеонора охнула, вспомнив про то, что я связана. Разломила печенье и вложила мне в рот кусочек, который я практически проглотила. Все таки унизилась... Так же поступила со вторым и я закашлялась, проглатывая сухие крошки. Тут же подоспела Майая, однако подходить не стала и с расстояния протянула Элеоноре кружку воды. Она меня напоила, снова погладила, на этот раз по щеке, и отошла к Рону. Тот недоуменно смотрел на все это и непроизвольно сжался, когда бабушка оказалась рядом с ним.

- Еще раз тронешь бедную девочку... Смотри у меня!!! Ты ей жизнью обязан!

И, влепив ему пощечину, гордо отошла, но почти сразу устало облакотилась на руку Майи и присела на какой-то ящик. Рон потер щеку, отшвырнул ежа ногой в кусты и, обиженно надувшись, облакотился о дерево. Калеб и Аня выпускали животных, и видели только конец представления, но спрашивать, что случилось никто из них не стал. Аня мельком взглянула на банку из под кукурузы, которая упала и разлилась, свела брови к переносице и, не удостоив меня и взглядом, присела рядом с Элеонорой, устремив взгляд куда-то в небо. Калеб потянулся, разминая затекшие конечности, сделал пару приседаний, потом лег на землю и отжался раз десять.

Заметив, что абсолютно все на него удивлённо смотрят лишь улыбнулся со словами:

- Совсем форму потерял.