Дневники Берии

– Берия, как и Сталин, был грузином, – продолжил он. – Удивительно, как такая симпатичная нация могла произвести таких жутких монстров. А их в Грузии любили, этих двух мясников! – Он стукнул кулаком по столу, потом отпил еще вина. – В Тбилиси начались беспорядки, когда Никита развенчал Сталина на XX съезде. По поводу Берии тоже были беспорядки. Я был на отдыхе в Грузии, когда разоблачили этого насильника. Кажется, 11 июля 1953 г. я услышал об этом по радио в такси. И знаешь, что сказал, таксист? – «Берия! Последний оплот нашего народа пал!»

– Ты много знаешь о Берии? – спросил я.

– Не меньше, чем другие, – Борис не скромничал. – Отец был под его началом, когда участвовал в создании атомной бомбы. После чего на него завели постоянное досье. А ты знаешь историю с Большой советской энциклопедией? Издания 1953 года? Через месяц после выпуска издатели обратились к подписчикам – в Союзе и за рубежом – с просьбой изъять четыре страницы о Берии, прислали бритвенные лезвия и четыре другие страницы с информацией о Беринговом проливе, которые надо было вклеить. – Он захохотал и подлил себе вина.

– И ты не думал написать книгу о Берии? – спросил я.

– Я об этом думал, но нет материалов. Нет официальной биографии. Он умел прятать следы, настоящий интриган. Дочь Сталина пишет, что под конец он даже сумел подчинить себе Сталина. Если бы он вел записи – какие-нибудь дневники – вот был бы фурор!

– Это уж точно! – согласился я и отпил минеральной воды.

* * *

Я спросил:

– Ты слышал о трех русских, белых, которые, вскоре после смерти Сталина, в Париже издали подделку – его застольные беседы? Они просто сели и отбарабанили все на машинке русского производства и продали французскому издателю за 50 тысяч долларов.

– Всего 50 тысяч долларов за застольные беседы Сталина?

– Это был всего лишь аванс. Но, как водится, они тут же напились и все разболтали.

– Их арестовали?

– Как будто нет. Но их вынудили отдать деньги, вернее то, что от них осталось.

Борис задумался:

– Но Берия – это совсем другая история. Крайнее проявление зла. Нечто среднее между Борджиа и испанской инквизицией, но властвующий с помощью танков и телефонов.

– Он был хуже своих предшественников? – спросил я.

Борис пожевал губами:

– Все зависит от личности. Надо знать происхождение, исторический фон, так сказать. Отцом всей современной секретной службы был наполеоновский Фуше, либерал по убеждениям. А мы, русские, отшлифовали профессию – сначала при царе, потом при Ленине. Даже гестапо переняло советский опыт. А начало всему положил Дзержинский – польский аристократ, превратившийся в коммуниста. Он был страстным садистом-идеалистом. И если тебе кто-нибудь скажет, что Ленин был святым, не забывай: Дзержинский – порождение Ленина. И плюнь идиоту в глаза.

Потом в 1934 году эстафету принял Ягода – крыса и убийца наподобие Сталина. Он начал с массовых депортаций и кончил в 1937 году, пустив себе пулю в лоб. Следующим был Ежов по прозвищу «карлик-кровопиец». Говорят, Сталин назначил его на пост ради шутки, так как Ежов был абсолютно ненормальным. Говорят, был как бешеная собака. Это он ввел Великий Террор, «ежовщину» и порешил 10 миллионов человек. Поверь, Гитлер и Гиммлер были ангелами в сравнении со Сталиным и Карликом.

– А что произошло с Ежовым?

По официальной версии, он умер в сумасшедшем доме. Но говорят, его видели живым, работал паромщиком на Дону. Вообрази – этот карлик-убийца перевозил через реку людей! Ну и картинка.

Он выпил вино, я закурил.

Борис продолжал:

– А потом на место Ежова пришел Берия, имеющий репутацию либерала. И как ни забавно, либералом он был. Вообще, этот человек был полон парадоксов. Возглавив НКВД, он покончил с Террором, ослабил режим в лагерях – разрешил узникам играть в шахматы и карты. Был образован, любил классическую музыку. Говорили, однажды видели, как он плакал, слушая прелюдию Рахманинова!

– О Гитлере говорили, что он сходил с ума по «Веселой вдове», – заметил я. Борис заказал еще водки и шоколада, а я с наслаждением курил сигару – единственное мое удовольствие, ибо пить мне было запрещено из-за перенесенной недавно желтухи.

– Послушай, Борис. А что если мы, как те русские в Париже, состряпаем десяток-другой страниц из «личных дневников Берии»? Ты переведешь их на русский язык, напечатаем на машинке Каменева, используя ту старую бумагу, и предложим это какому-нибудь американскому издателю – ну просто посмотреть, как они отреагируют.

– Боже правый! – он закатил глаза. – Да они сойдут с ума.

– Вот это будет розыгрыш! – добавил он. – Да еще какой розыгрыш!

– А нам это сойдет с рук? Я имею в виду, сможем ли мы обвести вокруг пальца экспертов? Советологов?