Дневники Берии подтверждают: Виктор Суворов прав!

Сразу оговариваюсь: к Авторханову я лично отношусь с большой осторожностью, ибо врет он иногда сопоставимо с Кремлевым, хотя и в противоположном направлении. Чего стоят хотя бы такие перлы: 22 июня 1941 г. Сталин якобы «ворвался» в здание Министерства (так у Авторханова; на самом деле тогда еще были Наркоматы. — Д. В.) обороны и начал ругать площадной бранью всю Красную Армию как предателей и трусов, а потом удрал на дачу[221].

На самом деле Сталин уехал на дачу не в первый же день войны и даже не на третий (как в 1956 г. скажет Хрущев), а на восьмой, и не принимал участия в руководстве страной и войной два дня (29 и 30 июня), и объяснялось это не трусостью и паникой, а осознанием того, что тщательно подготовленный «освободительный» поход в Европу в последний момент сорвался[222].

Или другой перл: якобы немцы в октябре 1941 г. рассматривали в бинокли Красную площадь (на самом деле — окраины Москвы в начале декабря, когда им на сутки удалось занять Красную Поляну. — Д. В.)[223]. Как бы то ни было, я считаю необходимым проверять Авторханова по другим источникам, что и буду делать.

Еще в начале 1946 г. Берия был освобожден от непосредственного руководства НКВД, передав 10 января свои полномочия С. Н. Круглову. При этом Берия стал заместителем Председателя Совета Министров СССР по линии ГБ, а также председателем Комиссии по атомной энергии[224], однако от такого реального рычага власти, как тайная полиция, он был отлучен. 15 января «Правда» опубликовала сообщение об освобождении Берия от обязанностей шефа НКВД «ввиду перегруженности его другой центральной работой» (цит. по: 3. С. 10).

А. Авторханов полагает, что это произошло оттого, что Берия (и назначенный командовать Одесским округом Жуков, и отправленный в Туркестан Маленков, но о нем чуть ниже) потерял свой пост и свое влияние оттого, что, во-первых, «видел сталинскую панику 1941 г.», а во-вторых, «проявил (во время войны. — Д. В.) недюжинные организаторские способности».

Ну, о «сталинской панике» мы уже говорили, а вот еще одна причина действительно могла послужить причиной падения влияния как Берия, так и Маленкова: во время войны «фактически Ставка находилась в их руках» — без их разрешения не только командующие фронтами, но и члены Политбюро, возглавлявшие военные советы фронтов (Хрущев, Жданов, Булганин), не могли непосредственно связываться со Сталиным[225]. Это могло серьезно напугать Вождя.

Одновременно начали «задвигать» и Маленкова. Еще в марте 1946 г. в перечне членов Политбюро на каком-то мероприятии (в то время списки публиковались не по алфавиту, а по весу в советском руководстве) Маленков занимал второе место после самого Сталина.[226] А уже 4 мая 1946 г. Берия пишет в дневнике: «Георгия выводят из Секретариата. Коба разгневан, что открылись безобразия по самолетам».

Комментарий С. Кремлева: во время войны Маленков курировал в основном авиационные вопросы, а нарком авиастроения Шахурин скрывал выпуск некачественных самолетов, а главком ВВС маршал авиации Новиков их принимал. Оба пошли под суд (3. С. 22). Ну, о непосильных обязательствах по строительству самолетов мы выше уже говорили, так что зачастую, похоже, работникам авиастроения было просто невозможно производить потребное количество самолетов и при этом надлежащего качества. Однако не был ли это только предлог для отстранения Маленкова?

Как бы то ни было, на сессии Верховного Совета СССР в феврале 1948 г. Маленков, хотя и возвращенный в Москву, занимает лишь восьмое место в списках «вождей». А вот третье место занимает A.A. Жданов.

Жданов обвинил Маленкова в провале советского атомного шпионажа (имелось в виду бегство из советского посольства в Канаде шифровальщика И. Гузенко): из западной печати было ясно, что все сообщения по атомному шпионажу посылались лично Маленкову. Обвинял Жданов и Жукова в том, что тот «метит в Бонапарты».[227] И не со ждановской ли подачи Сталин отправил Жукова командовать Одесским округом? По крайней мере, есть сведения, что это произошло после того, как Жуков оказал сопротивление назначению начальником ГлавПУРа ставленника Жданова генерала Шикина.[228]

Ждановские обвинения против Маленкова, Хрущева и их соратников заключались в том, что после войны якобы стала актуальной опасность выхода из повиновения народа, партии и армии, если будет продолжаться «оппортунистическая политика» указанных товарищей, в частности, в плане поощрения строительства частных жилых домов в освобожденных от немецкой оккупации районах, по увеличению приусадебных участков колхозников и т. д., а главное — если благодаря им «поднимут голову потенциальные шпионы, космополиты и низкопоклонники».

Более того, продолжал Жданов, в национальных республиках (а особенно в Украине у Хрущева и в Белоруссии у П. К. Пономаренко) «орудуют буржуазные националисты в литературе и бандеровцы в лесах», а в Советской Армии с ведома Маленкова партийные органы фактически ликвидированы и «царствуют личные ставленники Жукова, этого извечного врага института политкомиссаров».