Дневники Берии

За два дня до того, как Саша прибыл в Лондон, Макс Фром посетил Мюнхен. Лучший оперативник ЦРУ оказался в Мюнхене по делу, связанному с публикацией дневников Берии. Поиски привели его к директору радио «Свободная Европа».

Дон Морган выслушал вопрос Макса Форма, подумал с минуту и сказал:

— Скорее всего, вам нужен Борис Дробнов. Уехал из Союза в 1961 году, жил в Штатах. Его отец был известным ученым во времена Сталина, и Борису здесь поначалу пришлось несладко — никто не верил, что он приехал на Запад по собственному желанию. Многие были рады, когда он ушел с радио пять месяцев тому назад. Он был хорошим исследователем, с работой вполне справлялся, но неприятен в общении — никаких манер, никакого такта.

Фром внимательно слушал, потом сказал:

— Я справлялся в архивах: оказывается, он там много работал — как раз незадолго до увольнения. Изучал историю советского режима с конца войны до 1953 года — как раз тот период, который освещается в книге. Дело серьезное. Госдепартамент хочет докопаться до истины.

Морган ответил:

— Если издатели не предъявят иск за подделку — а они скорее не сделают этого, так как книга оказалась доходной — я не вижу, что вы в этом случае сможете сделать?

— Моя задача — установить, что это на самом деле подделка, — сказал Фром, — и отыскать авторов, а что делать дальше — пусть решают в госдепартаменте. А каковы взгляды Дробнова? Наверное, он антикоммунист?

Морган пожал плечами:

— Не более, чем кто-нибудь другой. Он заочно осужден па десять лет тюрьмы за отъезд из Союза.

— Он знает грузинский?

— Трудно сказать, он никогда об этом не говорил.

— Он когда-нибудь принадлежал к какой-нибудь подпольной группе?

— Наверное, нет. Мы за этим строго следим. Мы стараемся придерживаться политического нейтралитета, мистер Фром. И избегаем явной пропаганды, — Морган дежурно улыбнулся.

— Я наводил справки в Украинской социалистической партии и в других местах, — сказал Фром. — Все категорически отрицают причастность к книге. Хотя многие считают, что это подлинник.

Морган вздохнул:

— В том-то и дело. Я тоже ломал голову над тем, подлинник ли это. Мы, конечно, упомянули об этих дневниках в наших передачах, но не выразили четкого мнения.

— У нас проблемы посложнее, — вздохнул Фром. — А какой паспорт у Дробнова?

— Временный немецкий, хотя он прожил на Западе уже десять лет. Никак не хочет терять советское гражданство. Славянская сентиментальность!

— Тем хуже для него! Ему приходится возиться с визами при переезде из страны в страну. У вас есть его фотография?

— Да, в личном деле.

— Дайте мне, пожалуйста, одну-две копии. А как он выглядит?

— Очень массивный, невысокий. Мясистое лицо, начал лысеть.

Фром заметил:

— Это сходится с описанием, которое мы получили у издателей в Нью-Йорке. — Он встал. — Ну пока все, мистер Морган. Остались только копии с фотографии.

— Я сейчас же распоряжусь об этом, — Морган приятно улыбнулся, открывая перед гостем дверь.

Макс Фром оставил себе одну фотографию, а остальные отправил в Лэнгли, Вирджиния. Позвонил агентам в Лондоне, Париже. Женеве, Риме, Вене, Стокгольме и дал задание проследить передвижение временного немецкого паспорта Дробнова Бориса за последние пять месяцев.

К шести вечера он получил ответы, в пяти случаях сообщалось, что Дробнов получал визы в Италию, Англию, Францию, Австрию и Швейцарию. Фром распорядился уточнить подробности его пребывания в этих странах через местную полицию.

Фром продолжил расспросы на радио и установил, что Дробнов в последнее время был близок с английским писателем Томом Мэлори, уволившимся с радио одновременно с Дробновым. Он вновь связался с агентами и дал указания установить, сопровождал ли Дробнова в поездках Томас Мэлори. Агент в Вене вскоре сообщил подробности вечера Фланагана в Будапеште.

Фрому многое стало ясно. Дробнов и Мэлори написали эту книгу вдвоем. Нашли подходящую бумагу, машинку с грузинским шрифтом и организовали перевод книги на менгрельский. А венгра использовали как авторa письменного свидетельства, которое теперь находится в банке в Нью-Йорке. Фром признавался себе, что план был гениально прост. Ему оставалось только радоваться тому, что наказание преступников не входило в круг его обязанностей.

На следующий день он уже располагал информацией, полностью подтверждающей его предположения. Более того, ему удалось обнаружить переводчика. В одном из отчетов говорилось, что Дробнов и Мэлори заезжали ненадолго в Кембридж; они же во Франции останавливались в отеле вместе с гражданкой Израиля Татаной Бернштейн, уроженкой Грузии. Бернштейн оказалась именно той женщиной, которая дала британской газете сенсационное интервью об ее изнасиловании Берией.

Агенты предоставили массу других сведений о троице, в том числе и адрес отеля во Франции в Вердене, где они останавливались шесть дней тому назад.

Прямых доказательств преступления не было, но и не было сомнений в том, что оно имело место. Фром отправил соответствующий доклад в Лэнгли и ждал дальнейших указаний.

На следующее утро он выехал во Францию.

Свидетельство Мэлори