Дневники Джинна

Макс еще долго рассказывал о тетушке Лили, подмечая малейшие детали от ее карманной собачонки до свадебного подарка Столбиным. Последние заворожено слушали, охая и ахая, иногда громко ругаясь. Волшебные слова «наследство» и «деньги» свели с ума всех, включая бабулю и хрюкающего мопса. Я обернулась: Ник бесследно пропал.

– Не выдержал разговора об отце, бедняга, – пояснил попугай, с тучи над Столбиными посыпались крупные капли, – интересно, до чего он добежит быстрее – до укрытия или до моря? Ведь всего одна капля на его коже, и он тут же обернется русалкой!

– О, ужас! – воскликнула я, разворачиваясь к Максу, – его нужно догнать и отнести зонтик! Эй, куда ты? Я еще не дала тебе зонт!

Но Макса уже и след простыл. Надеюсь, по дороге он не обогнал автомобиль старшего Барсых. А если о обогнал, то тот его не заметил.

Едва я вошла в дом, как меня сбил зеленый велосипед под управлением Тимки, кот Тихонтий трясся на шкафу, спасаясь от нового транспортного средства. Он ворчал что-то вроде «понаехали тут родственники пылесосов, приличным котам жить негде». Всегота зачем-то прибралась в моей комнате. Ладно! Главное, чтобы она сама помнила, что где лежит. Прежде никто никогда не гладил мою пижаму. Вечер и ужин выдались вполне нормальными, что уже стало для меня ненормально.

Я вышла из ванной, обернутая в полотенце, поправила кольцо на мизинце левой ноги, последний раз взглянула на себя в зеркало и тут же об этом пожалела.

– Здорово, что никто меня такой не видит, – пролепетала я,  расправляя свои слипшиеся мокрые волосы, чары волшебного гребешка смыл шампунь, – жалкая курица!

Я вошла в свою комнату, не зажигая свет и, осторожно ступая по ковру, почти дошла до кровати. Но, вдруг, натолкнулась на что-то или, скорее, кого-то живого и твердого. Я закричала: в комнате был человек, от удара он покатился по полу, громко ругаясь.

– Алиса?! Что грохнулось? – услышала я встревоженный крик отца снизу, их спальня находилась прямо под моей комнатой, – эй, наверху! Подумайте о тех, кто внизу!

– Кто здесь? – громко спросила я, укутываясь в полотенце и скрещивая руки на груди, словно боясь, что из нее вот-вот вырвется сердце, – у меня нет денег!

– Санек! Это я! – раздался сдавленный голос Ника, – ты меня сильно треснула!

– Папа, все хорошо! – закричала я, как можно уверенней, однако, от волнения взяла на три ноты выше, чем нужно, – я поскользнулась… на коте!

– Давай поднимемся, Петрович, – донесся голос мамы, – просто, на всякий случай.

Внизу послышалась возня, зашаркали тапочки, хлопнула дверь. На лестнице послышались отчетливые шаги двух взрослых пар ног. Последний, кажется, тащил что-то тяжелое и длинное.

– Что ты тут делаешь? – спросила я, наставляя на Никиткин силуэт расческу, словно пистолет, – родители меня убьют! Прячься, давай!

– Это не я! – Ник нервно дернулся в сторону и сшиб ночник с тумбочки, – я просто взял в руки это дурацкий тапок, сожри его тролль! Чирока нашел его в кустах на школьном дворе!

– Быстро! Под кровать! – отчаянно зашептала я, пытаясь натянуть на ноги рубашку от пижамы, – и не выпускай Роки! Мама боится крыс!

Раздался глухой стук – видимо головы Ника о подкроватный хлам, затем его же вопли.

– Алиса? – послышался взволнованный голос отца с коридора, – кто там у тебя? Макс?

Безо всякого разрешения дверь тихонько отворилась, впуская сначала длинный металлический торшер от напольной лампы и вцепившиеся в него крепкие мужские руки. Затем вошел мой отец в своем стареньком банном халате. За ним послушно семенила мама, завернувшись с ног до головы, словно мумия, в простыню. Она стеснялась показаться в одной ночной рубашке даже перед взломщиками.

– Мне очень жаль, – промямлила я, пытаясь загородить собой Ника, – мы… я просто… сломала ноготь!

– Я думал, что шею! – нервно рассмеялся отец, опуская «оружие» и внимательно заглядывая во все углы комнаты, – столько грохота!

– Дочка, что с тобой? – в глазах мамы была мировая тревога, словно я, вдруг, покрылась перьями, – твоя пижама! Ты надела ее наизнанку!

«О, Горгулья! – выдохнула я, – мне повезло, что я вообще ее надела!»

Не обнаружив в моей комнате ничего подозрительного и компрометирующего, отец с грохотом закрыл окно, после чего родители ушли, пожелав в сотый раз спокойной ночи.

Что-то мягкое и мокрое бесшумно упало мне на голову, от испуга я чуть не закричала. Это было всего лишь мое маленькое светлое полотенце для рук, я резко задрала голову. На потолке прямо над дверью, словно человек-паук, сидел на корточках довольный Ник.

– Эй? – зашептала я, вешая полотенце на плечо, – как ты это сделал? Не грохнись! И не наследи там!

– Это все твои башмачки! – ответил он, медленно поднимаясь во весь рост и делая пару шагов к люстре, – антигравитационное покрытие третьего уровня!