Дневники и письма комсомольцев

Собственно, вкратце я уже изложил содержание будущей диссертации. Отмечу, что мной также установлен новый способ образования волос у котиков. И еще много отличающегося от развития сухопутных животных.

Предвижу, на мою долю выпало большое научное дело, а с ним и большая ответственность. Теперь одна из основных задач — закрепить за собой свою же работу, а это значит — подготовить несколько статей.

Вот почему домой хожу только спать, все остальное время — за рабочим столом. Чувствую себя счастливым, как никогда.

Сегодня воскресенье. В окнах солнце. Завтракаю и иду в институт. Добился у дирекции разрешения на «круглосуточную» работу. Тороплюсь. Скоро опять в море — думаю собрать дополнительные материалы по коже тюленей.

20 марта 1964 года

Коля![53] В письме ты намекнул, что собираешься бросить учебу. Ни в коем случае! «Смерть или учеба! И — никаких гвоздей!» — вот что должно стать твоим девизом. За свои знания надо драться! Вырастешь — сам поймешь, а пока слушай тех, кто кое-что испытал в жизни.

Подошли к Курилам. Какая это красотища! Как в сказке. Но прибыли мы сюда не любоваться этой сказкой. Март — месяц рождения детенышей тюленей. Важно уточнить, когда щенятся островные. Может, помните, во время отпуска я рассказывал вам об известном биологе из Ленинграда. Так вот он считает: мой островной не что иное, как разновидность другого тюленя — ларги. Но если черные курильские тюлени приносят детенышей не в одно и то же время, то ларга — это определенно отдельный вид.

Обследовали первые лежбища. Островной пока не щенился. Неужели все-таки новый вид?.. Но нужна проверка и еще раз проверка! Наука не прощает любой оплошности. Каждая неуточненная деталь ставит под сомнение: отдельный ли вид островной?

А мне важно знать точно. Ведь если черный тюлень — разновидность ларги, его могут истребить. На Ленинградском совещании настоятельно рекомендовали: «в первую очередь форсировать промысел ларги». И это верно. Ларги на Дальнем Востоке достаточно, потом она немало поедает рыбы. Но мой «островитянин», я уверен, не ларга. Причем его немного на Курилах. Его надо непременно сохранить для науки, чтобы увеличить потомство. Но то, что он не ларга, я еще должен доказать. Это дело не столько престижа, сколько совести моей. Вот почему я дерусь за островного. Вот почему намерен добиваться, чтобы его включили в Красную книгу редких, охраняемых законом животных.

За несколько дней до экспедиции получил от знакомого ленинградского зоолога стенограмму моего выступления на Всесоюзном совещании биологов. Он просил срочно выправить и выслать обратно. Обещал представить на визу академику Евгению Никаноровичу Павловскому — патриарху нашей зоологии. Но при этом оговорился: «Не нашли ли Вы в себе мужество отказаться от сенсации с открытием нового тюленя и описать его как островную разновидность ларги?» Нет, такого «мужества» я в себе не нашел! Неужели ему неясно, что дело совсем не в сенсации? Вопрос стоит так: быть или не быть этому тюленю? Я описал его отдельным видом. Да, пока у меня нет всех доказательств, но их представлю. Обязательно представлю!..

9 апреля

Каждый год я ухожу в море, в научную экспедицию. Может, подумаете: «Научная — значит, сиди за приборами, и все». Нет, экспедиция — это прежде всего работа, с утра по полуночи. Нередко бывает, весь день плаваем на боте вдоль берегов, порой и в неласковую погоду, охотимся за тюленями, а вечером до самой темени возимся с ними. Снимаем шкуру, варим, очищаем черепа. Добро, когда на отделении охотоведения в Иркутском институте мы проделывали это с морскими свинками и кроликами. А тут что ни тюлень — полтора-два центнера! За день измотаешься так, что спишь как убитый. Капитан ворчит: «Откуда у вас, чертей, столько сил берется?» Мы смеемся: «Вы сами называете чертями. Вот и бродит в нас нечистая сила».

Ну а если всерьез — силы у нас берутся, наверное, оттого, что знаем, ради чего вкалываем. Ведь результатов наших исследований ждут! Ими будут пользоваться зоологи и промысловики всей страны…

12 апреля

Милая, здравствуй! Вчера нас навестил самый настоящий штормяга. В такой переделке мне еще не доводилось бывать. Ветер достигал ураганной силы. Против него невозможно было ни смотреть, ни дышать. Нашу «Крылатку» бросало, как яичную скорлупу. Прости за неоригинальное сравнение, но это было именно так.

В эти минуты я впервые затосковал по нашей комнатушке на Тигровой, 17. Там, во Владивостоке, она казалась мне тесной, незавидной, а здесь я представляю ее сказочным теремом. Вот когда начинаешь ценить уют!

Все чаще задумываюсь о своей судьбе. Где-то в больших городах под кричащую музыку модерн-джаза иные сверстники мои «утюжат» в ресторанах паркетные полы, а я с горсткой других фанатиков — на самом краю света, у черта на куличках. Тяжела ты все-таки, шапка Мономаха!..

Нет, я нисколечко не завидую тем, кто чуть ли не каждый вечер чахнет в ресторанном дыму. Пусть позавидуют они! Ведь за окнами ресторанов им не увидеть и сотой доли того, что удается нам.