Читаем Дневники импрессионистов полностью

Дневники импрессионистов

Вы, конечно, догадываетесь, что я работаю изо всех сил; настроение у меня бодрое, но это так трудно, а погода так непостоянна, что я добиваюсь своего чертовски дорогой ценой; тем не менее я не теряю бодрости и надеюсь, что мне удастся написать несколько полотен, которыми буду удовлетворен.

Я заглянул в Ганновер-галерею, но она произвела на меня не слишком отрадное впечатление; жалею, что многие художники представлены в ней отнюдь не лучшими своими полотнами. Мы, в частности, представлены там далеко не достаточно, и это очень печально. Видимо, мне придется когда-нибудь устроить тут настоящую хорошую выставку. Со мной об этом часто заговаривают, и я полагаю, что выставка принесла бы несомненную пользу, но показать на ней следует лишь очень хорошие вещи. Мне кажется, что в торговле картинами дела идут сейчас неважно, судя по ценам на распродаже Федо, которые приводятся в газетах.

Простите за краткость — сегодня мне надо написать уйму писем.

258

Живерни,

15 апреля 1901 г.

Дорогой господин Дюран,

Выберите на этой неделе денек и приезжайте взглянуть на мои лондонские этюды, если, конечно, это Вас не затруднит: так мне будет удобней, чем в воскресенье. И сообщите с обратной почтой, когда приедете.

До свидания и, надеюсь, скорого.

Искренне преданный Вам

Клод Моне

P. S. Г-н Жорж запрашивает меня, успею ли я закончить один «Пруд с кувшинками», который ему хочется отправить в Нью-Йорк, но сейчас еще не такое время, чтобы работать с натуры; отдать же Вам я могу, как уже писал, только тот «Пруд», который оставил себе, да и его отдам лишь в том случае, если Вы на этом категорически настаиваете.

260

Живерни,

19 июля 1901 г.

Дорогой господин Дюран,

Я очень виноват перед Вами, так как целую вечность не писал Вам; сезон оказался для меня не очень благоприятным, несмотря на постоянную хорошую погоду, может быть, даже слишком хорошую: я ведь не переношу жару — она выбивает меня из колеи. На улице такой зной, что в мастерской невозможно работать. Словом, год потерян.

Мечтаю о дожде и даже холодах. Вот тогда бы я смог опять взяться за дело.

Поэтому прошу Вас немного потерпеть: при первой же возможности сделаю для Вас несколько полотен, а сейчас я никуда не гожусь.

261

Живерни,

13 августа 1901 г.

Дорогой господин Дюран,

Вот уже месяц, как я опять взялся за работу, но без особенного успеха и до сих пор не смог поработать над Вашими полотнами, изображающими сад, так как большая аллея еще не такая пышная, как мне хочется. Однако этого ждать уже недолго, и я надеюсь, что в ближайшие дни приду в форму; если же нет, то, значит, я больше ни на что не годен…

262

Живерни,

24 ноября 1901 г.

Дорогой господин Дюран,

Поскольку было условлено, что стоимость трех картин, высланных в апреле, составляет 20 000 фр., нет никаких оснований к этому возвращаться — это дело решенное. Что касается последних картин, то Вы, как мне кажется, ошибаетесь: Вы пишете, что я должен представить Вам 9 картин на 47 500, в то время как по моей оценке они должны стоить 60 500. Вам нетрудно это проверить. Вы же понимаете, что теперь, когда у меня практически не осталось вещей из серии «Утро» и очень мало марин, я запрашиваю больше, чем тогда, когда они имелись у меня в большом количестве. Я отдаю Вам их по той же цене, по которой продавал их раньше Вашим коллегам, хотя тогда у меня было гораздо больше этих вещей. Кроме того, будет только справедливо, если, работая все медленнее и создавая все меньше, я тоже воспользуюсь общим повышением цен. Заранее убежден, что Вы поймете меня — Вы же знаете, что я неизменно стараюсь предоставить Вам преимущество. Я неоднократно мог продать различные свои полотна другим за более высокую цену, но не делал этого из-за Вас, и Вы достаточно знакомы со мной, чтобы не счесть меня стяжателем, не так ли?

Итак, надеюсь, что мы сойдемся, но хотел бы получить от Вас несколько строк по поводу небольшой ошибки, касающейся стоимости 9 картин.

264

Живерни,

16 февраля 1902 г.

Дорогой господин Дюран,

Завтра, в понедельник, утром я отправлю Вам ящик с тремя видами Ветея, о которых писал; посылаю их уже в рамах, поскольку они войдут в число тех, что будут выставлены у гг. Бернгеймов.

Если Вы пожелаете оставить один или два из них за собой, будьте добры написать — какие именно.

Вот названия, надписанные на обратной стороне каждого полотна:

Ветей (в пасмурную погоду); Ветей (осенним днем); Ветей (на закате).

Стоят они по 8000 фр. — по этой цене я продавал их г-ну Бернгейму, а также г-ну Валадону. Предупреждаю Вас, что они еле просохли, так как я работал над ними еще сегодня утром. О прибытии ящика сообщите господам Бернгеймам и перешлите им полотна, так как они ждут их — им пора устраивать выставку…