Дневники импрессионистов

Не успел я завершить все эти сделки с Мане, как отправился к Пюви де Шаванну, который до тех пор тоже еще ничего не продал, потому что в наш так называемый просвещенный век художника не признают тем дольше, чем он талантливее, оригинальнее и неповторимее. Я немедленно купил у Шаванна несколько картин: «Надежду», которую он намеревался послать в очередной Салон, куда она действительно была допущена; «Усекновение главы святого Иоанна Крестителя»; уменьшенные повторения четырех больших картин, которые первыми украсили Амьенский музей; «Магдалину в пустыне» и уменьшенное повторение его большой работы в Пантеоне, посвященной святой Женевьеве. Позднее Пюви де Шаванн постепенно продал мне и написал для меня много других картин, но сбыл я их очень нескоро и с большими трудностями. Представление о последних может дать следующий пример. Я заплатил Шаванну 7000 фр. за «Надежду» (у меня долго хранился уменьшенный вариант этой вещи, проданный мною Анри Руару, на распродаже которого в 1912 г. ее купил Лувр за 65 000 фр.). Эту великолепную картину сочли такой уродливой, что я не мог сбыть ее даже по минимальной цене. Через несколько лет, нуждаясь в деньгах, я продал ее г-ну Пату за 3000 фр., а тот, в свою очередь разорившись, предложил мне вернуть ее за 2000 фр., на что я поспешил дать согласие. Во время первой своей поездки в Америку я продал эту вещь Эрвину Девису за 7000 фр. Позднее он с выгодой для себя перепродал ее, не помню уж кому. У изображенной на этом полотне женщины свободные белые одежды. «Магдалину» через 15 лет после того, как я купил ее, приобрел у меня за 4000 фр. г-н Шерами. Мне она обошлась в 5000 фр. Я выкупил ее на распродаже после смерти Шерами за те же, по-моему, 4000 фр., что показывает, как долго такой большой художник не мог завоевать признания. «Магдалину» я перепродал Франкфуртскому музею.

Вот другой пример. Шаванн дал мне для какой-то распродажи в благотворительных целях очаровательную картину, фрагмент одного из его марсельских панно. За отсутствием покупателей эта вещь осталась у меня и была оценена в 265 фр. Затем я продал ее Руару за 300 фр. На распродаже его собрания любитель из Берлина купил названную картину за 68 000 фр., причем Лувр до самого конца пытался перебить у него эту картину.

Шаванн был большой художник, но понимали его тогда лишь немногие знатоки да кое-кто из собратьев по ремеслу. Талант признали за ним только после его смерти, но до конца он все равно не был понят. Так было с Делакруа, Коро, Домье, Бари, Милле, Руссо, Мане и всеми великими художниками минувшего столетия, так останется и впредь, пока мода будет определяться снизу, а не сверху, как это было в старину, когда вкусы диктовались просвещенной верхушкой.

Незадолго до смерти Пюви де Шаванн, который был не только великим художником, но сердечным человеком и преданным другом, сказал мне буквально следующее: «Я всегда был верен вам и, если не считать больших государственных заказов, всегда продавал свои вещи только вам, но тут нет особой моей заслуги, потому что к моим картинам никто никогда не приценялся».