Дневники казачьих офицеров

— Спасайте пулеметы! — кричу я в пространство, а сам, карачась по льду с кобылицей и с малочисленными своими ординарцами, достигаю противоположного берега.

Казаки бросили на тачанки вьючки, и ездовые, заарканив пулеметы, сумели спустить их в зады тачанок. Пулеметы были спасены. Весь полк в крутой балке. Злостный холод. Оказались раненые казаки. В лютый снежной мороз оголенные тела раненых… Не знаю, как все это было возможно выдержать человеческому организму?! Перевязывали раненых фельдшера. В полку нет и врача.

Быстро оправив сотни, полк двинулся по оврагу в сторону Касторной. А позади нас, посредине замерзшей речки, стояли недвижимы две тройные упряжки лошадей в двух тачанках… Видны были только головы лошадей. Тачанки опустились также под своей тяжестью, и видны были только верхние закрайки кузовов для ездовых казаков, когда-то на них.

Вид всего этого был бесконечно тяжелым. Так было жалко несчастных животных, брошенных нами в ледяной зимней воде. И я уже молил Бога, чтобы красные скорее подошли к речке и забрали бы их как свой трофей…

В этой неудачной операции полк потерял до двух десятков лошадей и несколько человек раненых казаков. Убитых не было.

Надломленный этой неудачей, полк вернулся в Касторную.

Молодецкая конная атака полка

В Касторной сосредоточилась вся наша дивизия. Через сутки новое наступление на север всей дивизии. 2-й Хоперский полк на левом фланге. Ему приказано занять это злосчастное село Алисы. К нашему удивлению, оно было оставлено красными, и полк занял его без боя.

Крестьяне встретили нас сдержанно, но сочувственно. Первым долгом я спросил об участи наших лошадей, затонувших в их речке с тачанками. И был счастлив, узнав, что красные извлекли их из воды.

Мы стоим в селе два-три дня. Все время идет снег хлопьями. Зима спускалась над Центральной Россией в полной своей красоте и силе. Было начало ноября.

В один из дней вьюга особенно завыла с севера. В сторожевом охранении была вся 3-я сотня со своим командиром сотником Ковалевым. Он отличный боевой офицер, которого казаки любили и верили ему, как своему родному хоперцу. При нем два пулемета. Полк стоит полностью изолированный от своих сил в Касторной, поэтому полк был всегда начеку. За 30 верст помощи ждать не приходится. Вдруг Ковалев доносит, что на село с севера движется цепями пехота красных.

Время шло к вечеру, и это показалось мне невероятным. Но когда я вышел на улицу и приказал трубачу «играть тревогу», пули уже пролетали над селом. Сомнений не было — красные подошли к селу.

Село лежало в низине. На север от него — довольно высокое плато. Полк там, у сторожевых застав.

Метель, густая метель бьет прямо в глаза. Все заволокло в природе падающим визжащим снегом пурги, и впереди ничего не видно.

Свист пуль над головами усилился. Принять бой в пешем строю — означало бы полное неведение, нудный пассив, явное наше отступление к ночи, если красные будут наступать.

По сути дела, по общей обстановке и по полной нашей изолированности и оторванности от своей дивизии и от Касторной, благоразумнее было бы просто оставить село, в котором мы держались на волоске. Но сознание, что заходит ночь, до Касторной не менее 30 верст — когда же мы туда дойдем?

Полк имел задание — бесплодно не втягиваться в бой и в случае чего отойти в Касторную.

Конечно, в высших штабах точнее знали картину всего фронта, почему и дано было полку такое пассивное задание — лучше отступить, чем драться.

Почему было дано такое задание, я узнал об этом в эту же ночь, которая могла быть роковой для полка.

Предстоящий ночной отход полка в Касторную нас не устраивал. Бездействовать было нельзя, и надо было выяснить, кто же впереди нас.

Дав сотнику Ковалеву четыре пулемета, приказал держать фронтовую позицию и действовать активно по ходу событий. С остальными четырьмя сотнями (в полку было только пять сотен) двинулся краем леса на север. Снег по брюхо лошадям. Идем в «один конь». Впереди 4-я сотня хорунжего Галкина пробивает полку дорогу. С Галкиным условился — если полк перейдет в атаку и во фланг предполагаемому противнику, он, повернув свою сотню налево, атакует одновременно то, что будет перед ним.

Главные силы со мной: около ста шашек и два пулемета на санках. Вся эта темная масса всадников, идущих в один конь по рыхлому глубокому снегу, кажется внушительной силой.

Ветер злобно завывал, словно предсказывал кому-то определенно недоброе и пушистым снегом хлопьями слепил казакам глаза.

Идя в голове, я видел только хвост сорокалошадной сотни Галкина. Что было у фронтовой сотни Ковалева, ничего не было известно и ничего не было видно, а казаки, в один конь, шли за мной не как на бой, а так, передвигаючись, не думая ни о чем. Да и вообще вся обстановка совершенно не была известна никому из нас. Была сплошная белая мгла в природе от крупных хлопьев снега.