Дневники Кэрри

Нет, я и сама об этом размышляла последние двенадцать часов. Пока я танцевала с Уолтом и Рэнди в клубе, мысль о том, чтобы «послать ублюдка» уносила меня в стратосферу, как реактивный двигатель — ракету, и от возможности расстаться с Себастьяном меня накрывала волна беззаботной эйфории. Я танцевала все быстрей и быстрей, скидывая с себя бремя вчерашнего вечера. И в атмосфере непрекращающегося карнавала, среди полуголых танцующих мокрых тел, сверкающих и светящихся, как ночные насекомые, мне было весело и хорошо.

«Пошел ты, Себастьян!» — кричала я, подняв руки над головой, словно одурманенный фанатик во время мессы. И Рэнди ходил возле меня с гордым и значительным видом, повторяя: «Дорогая, у всего есть свои причины».

Но сейчас я не так уверена в своих чувствах. Действительно ли я хочу расстаться с ним? Мне будет его не хватать. И конечно, без него будет скучно. Невозможно расстаться с чувствами за один день. А может быть — ведь вполне может быть — именно Себастьяну сейчас страшно. Возможно, для него нестерпима мысль о том, что он разочаровал девушку, что не был достаточно хорош, и он старается оттолкнуть меня, прежде чем я пойму, что он — не тот самый невероятный, особенный парень, которым он хочет казаться. Когда он сказал, что внешне я хладнокровна, а внутренне жажду любви, возможно, он сказал это не обо мне. Может быть, таким образом он не прямо, но говорил о себе.

— Не знаю. Я что, должна решить прямо сейчас? — говорю я и, сдвинув шапочку на затылок, смотрю вверх на него.

Наверное, я сказала именно то, что нужно, потому что он смотрит на меня и смеется:

— Ты сумасшедшая.

— Как и ты.

— Ты уверена, что не хочешь порвать отношения со мной?

— Только потому, что ты уверен в том, что я хочу. Я не так проста, Знаешь ли.

— Да, я знаю, — соглашается он.

Себастьян берет меня за руку, и мы катимся через пруд.

— Я хочу сделать это, но не могу, — шепчу я.

— Почему?

Мы в его комнате.

— Ты боишься? — спрашивает он.

— Немного, — отвечаю я, откатываюсь на бок и опираюсь на локоть. — Не знаю.

— Больно бывает не всегда. Некоторым девочкам нравится это с самого первого раза.

— Да. Так было с Мэгги.

— Ну, видишь? Все твои подруги этим занимаются. Тебе не кажется глупым, что ты одна все никак не можешь?

По сути — нет, но я отвечаю утвердительно.

— Тогда почему бы нам этим не заняться?

— Может быть, это никак не связано с тобой.

— Этого быть не может, — отвечает он, садится и начинает натягивать носки. — Потому что иначе ты бы ей мной этим занималась.

— Но я никогда ни с кем этим не занималась.

Я подкрадываюсь и обнимаю его за плечи.

— Пожалуйста, не сердись на меня. Я просто не могу… Не могу сегодня. Сделаем это в другой раз, обещаю.

— Ты всегда так говоришь.

— На этот раз я говорю серьезно.

— Хорошо, — предупреждает он. — Но не надейся, что я буду ждать долго.

Он натягивает джинсы, а я падаю обратно на кровать, хихикая.

— Что смешного? — спрашивает он.

Меня душит хохот, и я едва в силах говорить:

— Ты всегда можешь посмотреть порнофильм. «Сиськи»!

— Откуда ты об этом узнала? — спрашивает он со злостью в голосе.

Я прикрываю лицо его подушкой:

— Ты до сих пор не понял? Я знаю все.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ Цирк приезжает в город

— Еще два дня, — говорит Уолт, затягиваясь сигаретой с травкой. — Еще два дня свободы, и потом все.

— А как же лето? — спрашивает Мэгги.

— Ах, да. Долгое лето, Мэгги, — тихо говорит Уолт. — Загорать у бассейна, мазаться детским маслом…

— Заплетать волосы солнцем…

— Ты заплетаешь волосы солнцем, — говорит Мэгги, поворачиваясь.

— Это правда, — соглашаюсь я.

— Скучно, — говорит Лали и встает с кубистки. — Вы — грядка овощей. Дайте мне затянуться.

— Я думала, ты никогда не попросишь, — отзывается Мышь, передавая ей сигарету.

— Ты точно хочешь покурить? — спрашиваю я, поддразнивая Лали. — Последний раз, когда ты курила, ты съела полкило бекона. Сырого. Помнишь?

— Он был не сырой! — восклицает Лали. — Боже, Кэрри. Почему ты вечно все выдумываешь?

— Потому что это смешно?