От Ля Рампы забрали влево и забрели в какие-то одно-двухэтажные трущобы. Повидав затем и другие города, мы поняли, что это вовсе не трущобы, а наоборот – «таун-хаусы по-гавански»: классический колониальный стиль. Общее же впечатление от Гаваны, сохранившееся до конца путешествия, было удручающим. Такое чувство, будто только что была бомбёжка и шли бои за каждую улицу, каждый дом, каждую пядь земли: кругом полуразрушенные «дома Павлова» [86]
, стёкол в окнах нет, немногочисленные витрины заклеены бумагой накрест… на всё это с ужасом взирают чудо-деревья, у которых не поймешь: где ствол, где ветви, а где корни – всё перемешано и переплетено в один непроходимый и полный трэш.Так от стопки к стопке прошли какими-то козьими тропами до самой Площади Революции, в центре которой стоит
Изрядно измотавшись и уже проголодавшись, не стали спорить с ведущим нас в будущее Падре Боббо: безропотно, как закланные баранцы сели в таксо и за «очо песос»
По данным путеводителя где-то на Прадо должна быть презамечательная кафешка
Мы обозвали её «улицей Правды», ведь она, как и проспект Ленина в любом постсоветском населённом пункте, есть в каждом захолустном селении Кубы. Не говоря о Гаване. И это правда. В районе Капитолия была произведена рекогносцировка на местности, не давшая, впрочем, результатов. Водила наш
– Ладно, амиго, высаживай нас уже около своего глупого Капитолия.
В поисках кафе взрыхлили капитольскую площадь по самую Праду, включая сквер, тумбы, львов и кустики. Всё тщетно. Дался же нам этот «Оазис». Желудок был более мудр и приказал:
– Исключаем слово «оазис», расширяем критерии поиска, постепенно сужая круг. И душим голод на корню!
– Есть, гражданин начальник. В смысле жрать, гражданин начальник!
У парадного входа в итальянский ресторан с названием «Мест нет» нас, готовеньких перехватила какая-то знойная Памела Андерсон [89]
с эскортом френдов. Только зачем она вся вымазалась гуталином? Но знатные памеловские буфера ничем не испортишь. Даже гуталином.– Поесть, касатики мои? Я знаю за углом один прекрасный ресторан, где всегда для вас места есть, алеманчики мои родненькие. А «камида» там («ля пожрать» по-вашему) – просто пися! Чесслово [90]
.«За угол» с нашими новыми провожатыми шли минут десять мрачными, темнеющими подворотнями. Места явно не алеманские. К тому же стало заметно смеркаться:
– Падры, вы тоже слышали вой или мне почудилось?