Дневники няни

2. Грейеру нельзя пить сок после пяти часов вечера.

3. Вам следует постоянно наблюдать за ним.

4. Вам необходимо знать, где находятся чистящие средства, и при необходимости ими пользоваться.

Надеюсь, вы учтете мои пожелания и позаботитесь о том, чтобы подобное больше не повторялось, в противном случае я не считаю себя обязанной платить вам за этот час. Хочется думать, что нам не придется это обсуждать дважды.

Сегодня Грейер идет играть к Алексу. Желаю вам хорошо повеселиться. Прошу вас забрать мое пальто у портного. Оно должно быть готово после двух.

Искренне ваша

Миссис N.

Так мне и надо.

Второй конверт окантован помидорно-красной рамкой. Я вынимаю пачку стодолларовых банкнот, скрепленных серебряным зажимом для денег с выгравированной буквой N.

Дорогая Нэнни!

Я возвращаюсь из Чикаго на третьей неделе июня.

Буду крайне благодарна, если сумеете купить:

Трюфели «Тьючер» с шампанским — одна коробка.

«Лилле» — шесть бутылок.

Паштет из гусиной печенки — шесть штук.

Стейки — два.

Мороженое с шоколадом «Тодива» — две пинты.

Устрицы — четыре дюжины.

Омары — два.

Лавандовую воду для белья.

Сдачу оставьте себе.

Спасибо. Мисс Ч.

Почему эти женщины помешались на лавандовой воде?

Глава 9 О… МОЙ… БОГ!

Няньку-квартеронку считали чем-то вроде надоедливой обузы, годной только на то, чтобы застегивать пуговицы и штанишки, расчесывать волосы и делать проборы, поскольку законы общества диктовали, что волосы должны быть разделены на пробор и причесаны.

Кейт Чопин. Пробуждение

Сара приоткрывает дверь, насколько позволяет цепочка, выставляя напоказ темно-серую фланелевую пижаму и карандаш, скрепляющий узел светлых волос.

— Так и быть, полчаса. То есть тридцать минут. Я приехала домой подзубрить конспекты к завтрашнему экзамену, а не затем, чтобы рыться в грязном белье N.

— С чего это ты вдруг потащилась через весь город ради какого-то экзамена? — удивляется Джош, когда Сара милостиво снимает цепочку и впускает нас в переднюю фамильного обиталища Энгландов.

— Ты когда-нибудь видел Джил, мою соседку по комнате?

— Вряд ли, — с сомнением качает головой Джош, снимая пиджак.

— Не волнуйся. Много ты не потерял. Она будущая актриса, и ее выпускной экзамен заключается в пятиминутной рольке с несколькими словами, — бросайте вещи прямо на скамью, — поэтому она постоянно торчит посреди комнаты и, сказав: «Черт бы все это побрал», гордо садится на стул и берет журнал. Можете представить, как сложно сидеть и целых пять минут читать журнал. И эту чушь она репетирует денно и нощно!

Сара поднимает глаза к небу.

— Хотите выпить, ребятки?

Мы идем за ней на кухню, обклеенную все теми же обоями с желтыми маргаритками, что и семнадцать лет назад, когда мы с Сарой еще были в детском саду.

— «Сингапур слингс», — требую я фирменный коктейль Сары.

— Будет сделано, — кивает она, дотягиваясь до шейкера и газированной воды для коктейлей, и показывает на длинный зеленый стол у окна. — Садитесь.

— Жаль, что это не круглый стол. Вот было бы классно! Мы могли бы называть себя рыцарями Круглого Стола и носить на гербе трусики, — замечает Джош.

— Джош, — возражаю я, — главное сейчас не трусики, а письмо.

— У нас есть круглый журнальный столик в гостиной, — сообщает Сара.

— Значит, садимся за круглый стол, — решает Джош.

— Нэн, ты знаешь дорогу, — говорит Сара, вручая мне пакет с «пайрит бути»[64].

Я веду Джоша в гостиную и плюхаюсь на ковер рядом с журнальным столиком. Вплывает Сара с подносом «Сингапур слингс».

— О'кей, — объявляет она, осторожно ставя поднос на столик. — Часики тикают — валяй выкладывай.

Я сую руку в рюкзачок, вытаскиваю прозрачный пакет на «молнии» вместе с письмом мисс Чикаго и церемонно выкладываю на середину стола. Несколько секунд мы сидим в молчании, глядя на улики как на яйца, которые необходимо немедленно разбить.