Читаем Дневники (СИ) полностью

- Знаешь ли ты, мальчик мой, что он бросил твою мать не просто так, а по моему приказу? Да-да, Северус уже тогда служил мне и грязнокровка только портила его репутацию УС, а у него были выдающиеся способности в этой области. Я хотел, чтобы он убил её, но мой Северус решил не пачкать руки, так что её подобрал Поттер. Даже женился на ней, а её ублюдка принял за своего. Жаль, конечно, что Северус не послушался меня, проблем с тобой было бы гораздо меньше, но уж что есть, то есть. Думаешь, почему он так к тебе всё это время относился? От великой любви отеческой?

Меня затрясло, в ушах зазвенело…

Сказочки про доброго отца, беспокоящегося обо мне, скрытие правды – всё ложь. Я прекрасно знал, как Снейп ко мне относится, но теперь это выглядело настолько мерзко, настолько низко… я сжал кулаки и заставил себя спокойно посмотрел на Лорда:

- Мне всё равно кто мой отец. - Солгал я.

- Может быть и всё равно, - усмехнувшись, ответил он. - Но ведь не мог же я дать тебе умереть до того, как ты узнаешь правду? Я великодушен и подарю тебе ещё одну ночь твоей жалкой жизни. Пообщаешься с отцом - вас специально посадили в одну камеру.

Я стиснул зубы, чтобы не сказать ещё чего-нибудь.

Отцом.

С этим ублюдком.

Как я сдержался, чтобы не набросится на него, когда меня вернули в камеру, до сих пор не знаю.

А теперь… Дамблдор опять прислал сову с запиской – желает, чтобы я зашёл к нему после завтрака. Я не собираюсь идти, я не хочу, чтобы меня в очередной раз назвали «мистер Снейп» - это не моё имя.

Ему нет до меня никакого дела, так же как мне до него.

Вот в комнату вошла Гермиона и положила какую-то тетрадь мне на кровать.

Не хочет со мной разговаривать, после того как я отказался дать показания аурорам в пользу папаши. Ну и плевать, ему уже всё равно, он почти что труп. Мне нет до этого никакого дела.

Никакого.

- Почитай. – Бросила она.

- Что там?

- Я обещала ему, что ты прочтёшь это, так что я не выйду, пока ты не откроешь этот чёртов дневник и не начнёшь читать. – Процедила она сквозь зубы, почти как он.

Я вздохнул и, взяв тетрадь, открыл её на первой же попавшейся страничке:

«…волей судьбы он был похож на Джеймса, хотя, правильней было бы сказать - на нашего с Джеймсом прадеда, но важно ли это сейчас? Мой сын меня ненавидел, и это было… правильно. Абсурдно, но правильно».

Я посмотрел на Герми, но она только нахмурилась:

- Может быть, хоть это чему-то тебя да научит.

И вышла.

А я сел на кровать и тупо уставился на исписанные мелким почерком странички. Его дневник. Он, так же как и я, вел дневник.

Мне стало тяжело дышать и перед глазами пошли какие-то пятна.

Никогда в жизни я ещё не нервничал так, как в ту минуту, когда начал читать дневник Северуса Снейпа.

========== Глава 34. Дневник Северуса Снейпа(старые записи). ==========

Я не поверил собственным глазам, когда прочитал письмо Лили.

Я ещё и ещё перечитывал этот клочок бумажки, стараясь понять, не шутка ли это, не жестокий ли розыгрыш. Я не мог поверить в это, я просто не мог позволить себе такой роскоши. После семи лет узнать, что её сын – мой, было, как… Я не знаю, как описать то, что я почувствовал, когда узнал правду. Конечно же, я всё сразу проверил. Естественно я стёр ему память, Гарри так никогда и не вспомнит о том, как к нему в школу пришёл незнакомый человек в странной одежде и взял пару капель его крови. А когда я получил результат анализов, чуть было не расплакался.

Я хотел забрать ребёнка, но Дамблдор не позволил.

- Северус, если ты сейчас признаешь Гарри своим сыном, то подвергнешь его ещё большей опасности. Тебе прекрасно известно, что рано или поздно Лорд Волдеморт вернётся, а твоё положение… ты и сам понимаешь, каков это риск.

- Это мой сын, Альбус, ты хочешь, чтобы он жил у тех… Мерлин, я даже людьми не могу их назвать!

- У нас нет другого выбора. По крайней мере, там слуги Волдеморта не смогут до него добраться. Мальчик будет в относительной безопасности, а когда ему исполниться 11, он попадёт в Хогвартс и тогда…

Я резко встал с кресла, в котором до этого сидел:

- И как ты себе это представляешь? – Спросил я его. - Как я после этого буду смотреть ему в глаза? Таким образом я лишаю его семьи!

- У него есть семья – его тётя, дядя и кузен.

- Если ты называешь это семьёй, то моя была примером для подражания! – не сдержался я.

- Северус…

- Я не смогу, - почти взмолился я. - Альбус, не заставляй меня.

Он невесело улыбнулся.

- Сможешь, если захочешь, чтобы он был в порядке.

Я тяжело вздохнул и, не проронив больше ни слова, вышел.

Ненавижу, когда дела идут не так, как должно быть. Ненавижу, когда моя жизнь круто меняется оттого, что кто-то что-то изменил. Ненавижу, когда я не могу контролировать происходящее.

И, чёрт побери, мне приходится со всем этим смириться, потому что я не вижу другого выхода из ситуации.

Мерлин, поймёт ли Гарри, что я сделал это ради его же блага? А если поймёт, сможет ли найти в себе силы простить меня? Сможет ли хоть раз назвать отц м?

Слишком…

Слишком много вопросов, ответы на которые я, возможно, никогда и не получу…

Перейти на страницу:

Похожие книги

Искусство кройки и житья. История искусства в газете, 1994–2019
Искусство кройки и житья. История искусства в газете, 1994–2019

Что будет, если академический искусствовед в начале 1990‐х годов волей судьбы попадет на фабрику новостей? Собранные в этой книге статьи известного художественного критика и доцента Европейского университета в Санкт-Петербурге Киры Долининой печатались газетой и журналами Издательского дома «Коммерсантъ» с 1993‐го по 2020 год. Казалось бы, рожденные информационными поводами эти тексты должны были исчезать вместе с ними, но по прошествии времени они собрались в своего рода миниучебник по истории искусства, где все великие на месте и о них не только сказано все самое важное, но и простым языком объяснены серьезные искусствоведческие проблемы. Спектр героев обширен – от Рембрандта до Дега, от Мане до Кабакова, от Умберто Эко до Мамышева-Монро, от Ахматовой до Бродского. Все это собралось в некую, следуя определению великого историка Карло Гинзбурга, «микроисторию» искусства, с которой переплелись история музеев, уличное искусство, женщины-художники, всеми забытые маргиналы и, конечно, некрологи.

Кира Владимировна Долинина , Кира Долинина

Искусство и Дизайн / Прочее / Культура и искусство