Читаем Дневники (СИ) полностью

========== Глава 35-36. Дневник Гарри Поттера. Дневник Гермионы Грейнджер. ==========

Проревел всю ночь, как какая-то девчонка. Злился на себя, на маму, на Герми, на Снейпа, на Дамблдора, на Волдеморта – на всех. Я прочитал всё, что было написано в тетради. Это заняло несколько часов, но я просто не мог оторваться. Теперь я знал, что мой отец на самом деле любил мать, что это она бросила его, а потом наделала кучу глупостей и просто не смогла к нему вернуться, так как была связана клятвой с Поттером.

Узнал, как он, пытаясь её вернуть, стал УС и как перешёл на сторону Дамблдора в тот день, когда узнал о её смерти.

Не могу сказать, что я всё понял, но одно до меня дошло - по меньшей мере, меня можно было считать законченным придурком. Вместо того, чтобы поработать мозгами, я разрешил навешать Волдеморту мне на уши лапши. Сколько раз я отругал себя за это, только Бог знает, но прочитав последнюю запись…

У меня затряслись руки, я отбросил дневник в сторону и, на нетвёрдых ногах зашагал в сторону лазарета.

Я должен попросить у него прощения, хотя бы попытаться…

–––––––––––––––––––––––––––––––––––––-

Я глазам своим не поверила, когда мадам Помфри ввела меня в палату, а там…

- Северус! – Воскликнула я, когда увидела, что он лежит с открытыми глазами.

Он еле заметно улыбнулся.

- Сказал, что не будет пить никаких лекарств, пока тебя не увидит. Вот дитя великовозрастное! – Вздохнула Поппи, хотя глаза её предательски блестели.

Я посмотрела на Северуса:

- Как ты?

Он кивнул, говорить ему всё ещё было сложно.

- С Гарри всё хорошо, не волнуйся, - поспешила я успокоить его, видя, как он пытается что-то спросить. – Волдеморт мёртв. Я тебе потом расскажу всё, хорошо? Поспи пожалуйста сейчас.

Он заметно расслабился и, кивнув, закрыл глаза. Я присела рядышком и поправила ему волосы, которые упали на лицо. Сомневаюсь, что хоть кто-то в Хогвартсе ещё не понял, что я влюблена в него, так что стесняться мне было нечего.

Я просидела с ним всю ночь, просто не могла уйти, боясь, что его самочувствие опять ухудшится. Но мои опасения не подтвердились, ночью он пару раз просыпался, и мы смогли даже немного поговорить.

Я рассказала ему про то, что произошло после того, как он потерял сознание.

Северус позже задал пару вопросов, но о Гарри не спрашивал.

- Он поймёт, вот увидишь… - сказала я, понимая, что он просто боится начинать разговор на эту тему.

Кивнув, он откинулся на подушку:

- Может и не надо, что бы он меня понимал? Теперь, когда всё закончилось, Гарри может жить своей, настоящей жизнью, я ему не нужен.

- Не говори так, он… он не такой. Просто он запутался. Я знаю его уже 7 лет и не думаю… - вздохнула – Дурак он, да к тому же ещё и вспыльчивый дурак, но у него есть сердце. Я… я дала ему твой дневник, как ты и просил…

Он резко вскинул голову и посмотрел мне в глаза.

- Ты сам просил… – Оправдываясь, пролепетала я.

Он как-то вдруг поник:

- Знаю, но… его ведь до сих пор нет?

- Нет. – Кивнула я, соглашаясь.

А что мне ещё было ему сказать?

Больше мы не говорили, и в скором времени он снова заснул, а утром я пошла к себе в комнату, что бы переодеться.

По дороге из лазарета я встретила Гарри.

- Он… он ещё жив? – Сдавленным голосом спросил новоиспечённый мистер Снейп

- Да. – Коротко ответила я, почему-то не желая говорить, что Северус уже очнулся.

Он вздохнул и, ни сказав больше ни слова, пошёл дальше.

Я еле сдержала улыбку.

Похоже, не всё ещё потеряно.

========== Глава 37. Дневник Северуса Снейпа. ==========

Ха, чёрт побери, и ещё раз ха! Они считают, что это забавно! Да где это видано, что бы у декана Слизерина дневник был красный с золотым орнаментом?!

Гермиона с довольным выражением лица сунула мне эту книжонку в руки, после того, как меня, наконец, выписали из той психушки, которую Поппи по недоразумению называет лазаретом.

Всё бы хорошо, но когда после очередной игры в квиддич в палаты попало полкоманды гриффиндорцев, я подумал, что Лорд, в конечном счёте, был не таким уж и садистом.

Гарри, смеясь, пытался увести остальную часть команды из помещения, говоря, что у его отца начнётся рецидив, если они сейчас же не уберётся.

Я хотел было нахмуриться, но на слово «папа» отреагировал так, будто бы он сказал: «Слизерин выиграл кубок года» и расплылся в улыбке, которую старательно скрыл за усердным и выразительным кашлем.

Теперь он называл меня «папа», хотя, честно признаюсь, привыкли мы не сразу.

Да, я до сих пор не могу поверить, что всё сложилось так, а никак иначе.

Когда я проснулся и вместо Гермионы увидел растерянное лицо Гарри, я даже подумал, что опять начал бредить.

- Ты… ты ведь не умрёшь? – Тихо спросил он, когда я заморгал, пытаясь прогнать видение.

- Гарри?

- Я.

- Что ты тут делаешь?

- К тебе пришёл.

Я сглотнул и попробовал сесть, он сразу же подорвался, что бы помочь мне.

- Прости, - смутился он, когда я удивлённо посмотрел на него. – Если хочешь, я уйду.

- Похоже, что бы я хотел этого? – Спросил я, и он немного успокоился.

- Я просто… я… мне жаль, что я так… - запинаясь, произнёс он. - Я не должен был… – Окончательно потерявшись, он угнул голову и несчастным голосом произнёс:

Перейти на страницу:

Похожие книги

Искусство кройки и житья. История искусства в газете, 1994–2019
Искусство кройки и житья. История искусства в газете, 1994–2019

Что будет, если академический искусствовед в начале 1990‐х годов волей судьбы попадет на фабрику новостей? Собранные в этой книге статьи известного художественного критика и доцента Европейского университета в Санкт-Петербурге Киры Долининой печатались газетой и журналами Издательского дома «Коммерсантъ» с 1993‐го по 2020 год. Казалось бы, рожденные информационными поводами эти тексты должны были исчезать вместе с ними, но по прошествии времени они собрались в своего рода миниучебник по истории искусства, где все великие на месте и о них не только сказано все самое важное, но и простым языком объяснены серьезные искусствоведческие проблемы. Спектр героев обширен – от Рембрандта до Дега, от Мане до Кабакова, от Умберто Эко до Мамышева-Монро, от Ахматовой до Бродского. Все это собралось в некую, следуя определению великого историка Карло Гинзбурга, «микроисторию» искусства, с которой переплелись история музеев, уличное искусство, женщины-художники, всеми забытые маргиналы и, конечно, некрологи.

Кира Владимировна Долинина , Кира Долинина

Искусство и Дизайн / Прочее / Культура и искусство