Дневники св. Николая Японского. Том ΙV

Это произошло 28 числа, когда на большом митинге в Кинкикван, на котором присутствовало до 800 бонз, виконт Миура, представлявший хозяев, и сам Лама произнесли спичи, ясно показавшие намерение буддистов воспользоваться приходом Первосвященника их веры, чтобы публично выразить следующее: 1) что обстоятельства времени предписывают тесное единение между Япониею, Китаем и Корее, тремя восточными странами, употребляющими один и тот же письменный язык и заимствующими начала своего образования и просвещения из одного и того же источника; 2) что для того, чтобы единение сделать действительным, эти народы должны быть соединены общим чувством, и это чувство дает им только буддизм, вера, которую все они чтут, и которая в продолжение трех тысяч лет безостановочно расширяла свое влияние в мире; 3) что низшая степень христианства сравнительно с буддизмом ясно обнаружена новейшими происшествиями в Китае, где великие принципы милосердия, честности и справедливости были замечательно ясно выражены и соблюдены войском буддийской стороны, и столь же очевидно нарушены войсками христианских государств. Если бы сочинители визита Ламы были люди менее тактичные, то они, вероятно, слишком явно показали бы свою руку с самого начала и чрез то устранили бы симпатии публики открытым смешением буддизма с политикой. Но их процесс был постепенный и хорошо рассчитанный. Ноты диапазона звучали одна за другой, и только в последний момент раздался полный аккорд. Едва ли нужно описывать распределение ролей главных актеров 28 числа. Виконт Миура предоставил себе заявление настоятельной необходимости, чтобы Китай, Япония и Корея стали плечо к плечу, и изъяснением, что единственное влияние, способное действительно соединить их, заключается в буддизме. Лама прибавил дополнение к этому, что все три они заимствовали свою веру из одного и того же чистого источника, и что превосходство этой веры пред христианством вполне доказано во время новейшего возмущения в Китае, когда войска Европы и Америки показали, что их религия решительно бессильна обуздывать свирепые проявления примитивной страсти, тогда как войска буддийской Японии вели себя с образцовой сдержанностью и человеколюбием. Лама наивно присоединил, что, исполнивши ныне разные обязанности, приведшие его в Японию, он спокойно уснет в нынешнюю ночь, в первый раз по своем прибытии сюда. Он действительно исполнил свои обязанности, допустил, чтоб его весьма ловко эксплуатировали. Буддисты заслуживают слово поздравления. Они связали себя с животрепещущим делом и извлекли для своей религии из китайских компликаций весь капитал, какой только может быть извлечен. Один только вопрос они оставили нерешенным, именно: были ли боксеры буддистами? Если да, то как буддизм избежит ответственности за их возмутительные жестокости?»

Если бы газета не получала премию от японского Правительства, то, быть может, прибавлено было бы, что японские войска тоже не клали охулку на руку в деле грабежа, только грабили более систематично, чем другие; например, зная чрез шпионов, где что в Пекине, они, при занятии Пекина не уклоняясь ни на «десно», ни на «шуее», прямо подошли к казначейству, приставили стражу и вытрясли до того чисто этот кошель китайский, тогда полный серебра, в свой японский, что даже всю мебель казначейства разобрали на части, методично сложили и увезли в Японию.

Лама, о котором речь, жил в Пекине как резидент от Тибетского Далай—Ламы, на содержании китайского Правительства; имеет там кумирню; японские войска при занятии Пекина охраняли эту кумирню, за что Лама благодарил японцев здесь, — Сегодня вечером он уезжает в Кёото и Нара, а 2 числа следующего месяца из Кобе — обратно в Китай.

Оживлению японского буддизма он столь же мало принес пользы, сколько безводное облако приносит засыхающей ниве.

18/31 июля 1901. Среда.

О. Иоанн Оно, которому я дал для изучения документы из Ициносеки, изучивши их, вчера вечером отправился мирить христиан Ициносеки и Яманоме, если только это удастся ему. По дороге туда он заедет за о. Борисом Ямамура, в Вакуя, и вдвоем прибудут. Я написал немирным в Ициносеки, что поручил о. Иоанну Оно их дело — чтобы послушались его советов.

19 июля/1 августа 1901. Четверг.

Перечитаны собравшиеся за три дня письма: все больше под разными предлогами денег просят; по возможности, удовлетворяются.

Из Симооса очень просят в одно селение Иоанна Катаока на несколько времени для проповеди; это ему как раз кстати — после долгой болезни оправится там на деревенском воздухе.

20 июля/2 августа 1901. Пятница.