Дневники св. Николая Японского. Том ΙV

Петр Эндо (Секи), а помощника изберите, вновь созвавши собрание, — ответил я о. Алексею.

30 июля/12 августа 1902. Вторник.

Подают карточку: «Давид Николаевич Головнин, инженер путей сообщения, адъюнкт–професссор Московского Сельскохозяйственного института». Принимаю, бросивши занятия. Оказывается — правнук родного брата Василия Михайловича Головнина, бывшего в Японии в плену в начале прошлого столетия. Симпатично начинает разговор:

— А у меня к вам большая просьба. Здесь был в плену мой прадед, нельзя ли следов сего найти?

Я обрадовался теме, рассказал ему, как сам в Хакодате занимался сим предметом, как мой учитель японского языка, мальчиком знавший Головнина лично, рассказывал мне о нем и так далее. И советовал, через посланника, попросить позволения порыться здесь в архиве Министерства Иностранных Дел, а также в Хакодатском и Мацмайском Архивах.

Но господин правнук знаменитого патриота скоро уронил эту тему, задал несколько вопросов по религиозной части, охладивших мою симпатию значительно, и потом, взяв нить речи в свои руки, пошел развивать материю — какую? Я глаза вытаращил и руки опустил, слушая молча, — совершенно нигилистическую в полном значении этого слова: «Россия накануне гибели, революция на носу, все в отчаянии, и это потому, что прошедшее царствование (это царствование–то Александра Третьего) произвело реакцию — остановило ход естественного развития либеральных идей, — отчего ныне все омертвело в России. О религиозном положении тоже и говорить нечего! Граф Толстой произвел религиозную революцию в России», и так далее. И человек, по виду, совсем элегантный и почтенный. — Я понял, почему так поголовно дрянны и мутны студенты разных Технологических, Петровских и Сельскохозяйственных учреждений. Вот подобные профессора виною тому. Говорят ведь как! С навертывающейся и будто украдкою утираемою слезою о бедах России от гнета, причиненного либерализму! Возражать такому господину к чему же. Молча я слушал и с тягостию душевною распрощался.

31 июля/13 августа 1902. Среда.

О. Алексей Савабе утверждает, что «вчера состоялось новое собрание христиан, на котором все признали казначеем указанного мною Петра Эндо, а помощником ему избрали Нагата». Ладно. Просит о. Алексей «позволения явиться им для получения благословения на исправление своего служения Церкви». Отлично. Если бы и прежде о. Алексей был таким покорным, то не произошло бы и нынешних возмущений, столь неприятных для него и его отца. Благо будет ему, если не уклонится от принятого направления.

Все эти дни — исправление корреспонденции в Россию и мелкие дела по письмам из Церквей и ремонту зданий.

1/14 августа 1902. Четверг.

От часу не легче! Кандидат богословия, профессор Семинарии, Пантелеймон Семенович Сато, пришедши сегодня, наговорил против оо. Савабе столько обвинений, что не быть им в Церкви Коодзимаци! Но это, очевидно, труба тамошних возмутителей, нисколько не успокоенных моими убеждениями и решениями. Сато, будучи болен до сих пор, не знал дела, сегодня или вчера ему впервые нажужжали в уши, и он, по своей прямолинейности, возмущен и возбужден. Я ему дал прочитать прошение мутителей, объяснил, как «я тщательно разобрал все пункты обвинений, в чем действительно не прав о. Алексей, в том я взял с него твердое обещание исправиться, но больше половины обвинений не основательны. Если не исправится о. Алексей, тогда обвинители его будут иметь резон просить об его удалении, ныне же решено оставить о. Алексея на его месте. Об о. Павле и речи не может быть, он — заслуженный иерей, ныне находящийся на покое». Выслушав все это, Пантелеймон Семенович Сато сказал: «Так я же пойду, постараюсь успокоить и усмирить их, насколько могу, решения Епископа они должны слушаться».

В сегодняшнем номере «Japan Daily Mail» напечатано извлечение из американского епископального журнала «The Spirit of Missions», в котором говорится, что «Bishop McKim» выразил уверенность, что не пройдет десять лет, как японец будет посвящен в Епископа с кафедрой в Токио. Bishop Nicolai, of the Russo—Greek Church Mission, говорит, что «здесь нет еще и мерцания зари местного епископата» (not even the glimmer of dawn of native episcopate); но, как Bishop McKim замечает, «Япония есть страна сюрпризов, и происшествия быстро двигаются сквозь панораму ее истории». Дальше говорится, между прочим, что «Bishop McKim просит симпатизирующих Японской Миссии американских друзей не подписывать ничего на содержание будущего японца-Епископа; это содержание должно быть чисто японским». Давай Бог! Но сегодня же посетивший меня американский епископальный миссионер Rev. Sweet (бывший вместе с двумя гостями его из Америки), когда я заговорил с ним о блестящих надеждах Bishop McKim’a, выразил совсем противоположные взгляды. Господь их разберет!