Дневники св. Николая Японского. Том V

Мы с Накаем до обеда и вечером, как всегда, переводили. А после обеда, в час, отправились в Уено, на выставку, посмотреть те вещи, которые возили в прошлом году на Парижскую выставку и которые теперь здесь выставлены на короткое время для осмотра публикой. Вещи все — почтенной древности и отличного производства. Жаль только, что не надписаны годы их происхождения, хоть приблизительно, — было бы несравненно интересней. Поражает упадок ныне японской живописи сравнительно с выставленными превосходными картинками древнего производства.

Вернувшись с выставки, съездил в Imperial Hotel сделать визит Александру Ивановичу Павлову, Бирюкову и сегодня приехавшему и остановившемуся там же Павлу Степановичу Попову, пекинскому драгоману, которого лексикон здесь печатается; он был у меня, когда я отлучался на выставку.

20 апреля/3 мая 1901. Пятница.

О. Петр Кано, из Хакодате, пишет, что Евграф Кураока, отправляющийся на Камчатку, просит меня «для удобства сношений там с русскими (коосай–но бенрино тамени)» написать ему свидетельство, что он христианин. — Отвечено, что если б просил для того, чтобы участвовать там в таинствах Церкви, то свидетельство следовало бы дать: хакодатский священник должен бы был снабдить его этим свидетельством. Но так как Евграф просит совсем не для церковной нужды, то и совсем свидетельство не нужно, — Хочет посредством моего свидетельства добыть там привилегию на рыбные ловли, или что–либо в этом роде; словом, злоупотребить, как когда–то злоупотребили сим на Сахалине, отчего произошла потом в Хакодате между христианами неурядица, в которой деятельное участие принимал этот же самый Евграф, по своей ссорливости и злоязычию дряннейший из хакодатских христиан, несмотря на то, что с пеленок воспитан Миссиею.

21 апреля/4 мая 1901. Суббота.

Утром, во время перевода, являются две русские воспитанницы, учившиеся в Католическом женском монастыре здесь, на Цукидзи, дочери инженерного полковника Языкова в Хабаровске — Вера, девятнадцати лет, и младшая сестра ее, очень встревоженные, со слезами на глазах, и рассказывают следующее: «Первого мая они вместе с своей старшей сестрой Марией, которой без двух недель двадцать один год, отправились из монастыря домой, в Хабаровск; для того сели в Иокохаме на пароход, идущий в Кобе. Проводила их на судно монахиня; по уходе ее Мария сказала сестрам, что «у нее голова болит, поэтому она запрется в своей каюте, чтобы не беспокоили ее». Часа через три, когда они уже были в море, хватились они сестры, но ее и след простыл: ни в каюте, нигде на судне не нашли ее, а нашли письмо, адресованное к сестрам, в котором она объясняет, что уходит в католичество, потому оставляет их, просит не искать ее, ибо никак не найдут — она не останется в Японии. Крайне опечаленные этим сестры в Кобе сошли с парохода и по железной дороге вернулись в Токио, и вот пришли ко мне просить выручить их сестру от католических монахинь; жаловались, что они совратили ее, что все приготовили к ее побегу, что теперь они — сестры — поняли, для чего Мария взяла себе отдельный от них паспорт, для чего монахиня отдельно указала ее багаж, для чего покупала ей темные очки» и прочее.

Я, к сожалению, ничем не мог непосредственно помочь им. Со мной, вероятно, эти фанатики в Католическом монастыре и разговаривать бы не стали. Потому я отправил их к посланнику, а вслед за ними и сам отправился к нему. Александр Петрович Извольский горячо принял их дело; но тотчас же изъявил сомнение, чтобы можно было вернуть украденную монахинями — вероятно, ее уже успели спровадить из Японии. Он оставил девиц у себя и обещал немедля предпринять все, что возможно, а после известить меня о том, что сделано.

В три часа посланник, действительно, приехал ко мне и рассказал следующее: был он у монахинь; начальница и две сестры приняли его. Первая с изумлением приняла рассказ о похищении и, по–видимому, не знала о нем; по лицу же сестер, особенно той, которая совращала Марию, прямо было видно, что они знают и устроили все; но, конечно, зареклись во всем. Посланник им сказал, что «прямо винит их в исчезновении их воспитанницы, которая была поручена им и которая теперь где? Быть может, в каком–нибудь непотребном месте, по их вине. Вина их тем больше, что воспитанница несовершеннолетняя, не могущая распоряжаться собою. И потому пусть они найдут ее и доставят в Посольство или скажут, где находится. Будет он ждать до девяти часов завтрашнего утра их ответа, и если не будет удовлетворен, то отнесется к японскому Правительству, чтобы пропавшую искали по всей Японии». — С этой угрозой посланник оставил монахинь, потом был у французского посланника с просьбою его содействия найти похищенную французскими монахинями.

Был Павел Степанович Попов с супругой и четырьмя дочерьми посмотреть Миссию с ее учреждениями и доплатить то, что передержано было на его словарь. Кстати и пожертвовал 31 ену на Миссию.