Дни боевые

Наши фланги оставались на месте, а центр выгнулся крутой дугой, обращенной своей вершиной к Ловати. Передний край проходил по линии командных пунктов полков и дивизии и удерживался саперами, связистами, артиллеристами, штабными командирами и политработниками. Пехоты здесь уже не было.

На утро четвертого дня, в самый тяжелый для нас момент, когда уже почти все силы и средства истощились, бой на нашем участке неожиданно затих. С напряжением ожидали мы новых атак, но противник бездействовал. По-прежнему гудело лишь в стороне, несколько южнее, на правом фланге соседней с нами ударной армии.

Оказалось, что на нашем направлении враг выдохся не меньше, чем мы. Он полностью израсходовал свою пехоту и потерял шестнадцать танков. У нашего соседа гитлеровцам удалось прорвать фронт, выйти на берег Ловати и овладеть Рамушевом. Туда и переместился центр боя.

Для развития прорыва фашистское командование начало бросать на рамушевское направление все, что попадало под руку. Туда же потекли и наши армейские и фронтовые резервы. Контратаки велись по берегу Ловати на Редцы и Рамушево с целью подрезать образовавшийся клин.

На рамушсвском направлении бои приобрели длительный и ожесточенный характер.

К 20 апреля гитлеровцам ценой огромных потерь удалось пробить так называемый «рамушевский коридор» и через него соединиться с окруженной демянской группировкой.

Пока шли бои за «коридор», части нашей дивизии приводили себя в порядок, а затем постепенно, шаг за шагом, стали оттеснять противника и восстанавливать свое первоначальное положение. Развилку у Борисово продолжал удерживать Новгородский полк.

* * *

Соединившись со своей демянской группировкой, гитлеровцы все свое внимание сосредоточили на усилении обороны «рамушевского коридора». Наши соединения, обессилев от безуспешных контратак, приводили себя в порядок, делали перегруппировки и накапливали силы.

Весна в том году на Ловати оказалась поздней, затянувшейся и непогожей. Над лесами и болотами висело низкое хмурое небо. По утрам землю окутывал густой туман, по два — три дня кряду вперемешку с крупными хлопьями мокрого снега моросил дождь.

Весна принесла с собой много новых осложнений, главное из них бездорожье.

О крупных наступательных операциях и боях не могло быть и речи.

Восточные подступы к Борисово превратились в труднопреодолимое препятствие: торфянистая, поросшая мелким кустарником и изрытая воронками низина покрылась водой, и передвижение по ней стало почти невозможным.

Вместе с весной пришел приказ о прекращении наступательных боев.

Мы провели совещание командиров и комиссаров частей. Это совещание помогло нам лучше узнать нужды частей, принять правильное решение и наметить ряд мероприятий. Все, что было в наших силах, мы сделали быстро. Командиры частей получили указания и приступили к организации обороны, перегруппировкам, перестройке огневой системы и инженерному оборудованию.

Катастрофический характер в это время приобрели перебои в снабжении войск боеприпасами, продовольствием, фуражом.

Перебои в снабжении были вызваны весенней распутицей, неподготовленностью к ней армейских тыловых органов, дорожной сети и транспорта.

Вздувшаяся Ловать нарушила установившуюся за зиму связь между берегами. Все коммуникации левого берега потянулись теперь на север к единственному мосту у Парфино, который связывал войсковые части, занимавшие левый берег, с дивизионными и армейскими тылами, оставшимися на правом берегу.

Гитлеровцы усилили обстрел тыловых дорог, главным образом подъездных путей к переправе, н самого моста. Войсковые тылы ежедневно несли потери. По самое тяжелое положение сложилось в армейском тылу.

От станции Крестцы до Парфино, на протяжении шестидесяти — семидесяти километров, стояли сотни застрявших в топкой грязи машин.

Спешно строилась деревянная колейная дорога, но эта трудоемкая работа требовала длительного времени. На станции снабжения скопилось множество грузов, которые невозможно было доставить в части. Дивизии перешли на голодный паек.

С каждым днем паек красноармейцев и командиров сокращался. Люди слабели. Отпуск фуража конскому поголовью прекратился вовсе. Начался падеж скота.

Огонь на фронте еле-еле поддерживался, боеприпасы не пополнялись. Суточная норма расхода боеприпасов составляла пять патронов на активную винтовку, пятьдесят — на пулемет, а на весь дивизионный артполк только тридцать снарядов.

У противника дела обстояли, видимо, не лучше. Вначале гитлеровцы проявляли некоторую активность, а потом тоже стали экономить и чаще отмалчивались.

Со старорусского аэродрома непрерывным потоком вдоль «рамушевского коридора» потянулись транспортные «Ю-52» для снабжения демянской группировки. Тяжело груженные, шли они в тумане низко над лесом, не выпуская из виду единственный, хорошо заметный ориентир — шоссейную дорогу. Иногда, потеряв ориентировку, самолеты отклонялись от трассы и появлялись между Борисовом и Ловатью, прямо над нашим расположением. Начиналась азартная охота. По воздушному противнику стреляли все, у кого имелись боеприпасы. Было сбито несколько самолетов.