ДНИ. Донецкая Новейшая История

— Нет. Слава Богу, цела пока.

— А что ж тогда в подвале?

— Так ведь света нет, воды нет, да и прилететь может в любую минуту, а в подвале все ж безопаснее, — Девушка вдруг остановилась, и с подозрением посмотрела на Андрея — А ты откуда такой молодой да любопытный? Судя по говору, явно нездешний.

— Угадала. Из Подольска я. Вчера с волонтерами приехал.

— А-а-а, — девушка выдохнула с явным облегчением, но тут же снова напряглась. — Постой, так они же вчера и уехали.

— Знаю, — горько усмехнулся Прохоров. — Я пошел про одних знакомых разузнать там, в частном секторе, пока блуждал туда-сюда, вернулся- а наших уже нет.

— Да, дела, — сочувственно кивнула девушка. — но ты не расстраивайся. Говорят, что скоро нас в Россию эвакуируют, а пока можешь с нами пожить. Нам мужская помощь во как нужна — и девушка провела своей изящной ладошкой по шее. — Между прочим, меня Катей зовут. А тебя?

— Андреем.

— Очень приятно. А вот мы и пришли. Теперь надо как-то его в подвал спустить.

Прохоров посмотрел на узкий дверной проем, за которым начиналась крутая лестница, почесал переносицу и вздохнул.

— Попробуем. Я буду тянуть его спереди, а ты толкай сзади.

Первые несколько минут, пока они протаскивали через узкий проем, матрас упорно сопротивлялся, но оказавшись на лестнице, он вдруг соскользнул вниз по ступенькам, сбил Андрея с ног, и накрыл его собой.

— Ты не ушибся? — взволнованно спросила Катя, сбегая вниз.

— Все нормально, — Андрей выбрался из-под матраса и ощупал ушибленный затылок. Волосы были в чем-то мокром и липком. Девушка включила фонарик.

— У тебя кровь! — воскликнула она, глядя на его красную ладонь.

— Ерунда. Поцарапался малость. Давай с твоим «монстром» разберемся. Куда его теперь?

— Направо, а потом, чуть дальше, налево.

Когда Прохоров, с помощью Кати, втащил матрас в просторное, мрачное помещение он оглянулся и застыл в сковавшем его шоке. Вдоль сырых стен, на каких-то ящиках, наспех сбитых «нарах», табуретках сидело десять чумазых детишек разного возраста, одетых в рваные, не по росту, длинные куртки и телогрейки. В дальнем углу, на неумело сложенной из кирпича печурке, что-то варила пожилая женщина. Дым от нее распространялся по всей комнате. Висящий под низким потолком древний фонарь и три толстые свечи, стоящие на столе, тускло освещали помещение, отражаясь в детских глазах.

— Давай его вон туда, за стол, — вывела Андрея из ступора Катя. — там у нас «спальня».

Под вопросительные взгляды притихших детей он дотащил матрас до места и уложил его на пол.

— Вот теперь нам будет на чем спать, — невесело улыбнулась девушка. — Знакомьтесь. Это Андрей. Он волонтер из вчерашних. А это Надежда Павловна — наша «мама».

Женщина отложила поварешку, и прихрамывая, подошла к Прохорову.

— И от уда ты к нам пожаловал? Ой, да у тебя вся голова в крови. Катя быстро бинт, йод и ножницы.

— Не надо, — стал отмахиваться парень — пустяки.

— Сядь на табуретку и не дергайся, — не терпящим возражения тоном приказала женщина — знаю я эти «пустяки». У нас каждый второй с такими «пустяками». Мне вон месяц назад осколок в ногу прилетел. Вынуть-то его вынули, а до сих пор хромаю.

— Надежда Павловна, — рассмеялась Катя — это Андрей с матрасом на лестнице упал.

— Все равно нужно рану обработать и перевязать. А то мало ли что, — не отступалась женщина, состригая с раны окровавленные волосы.

Когда с перевязкой было покончено, она с удовлетворением осмотрела свою работу: — Вот, совсем другое дело. Катя расставляй тарелки. Обед готов.

Услышав это, дети сорвались со своих мест, и толкаясь и визжа, расселись вокруг стола. Андрею стало неловко. Он поднялся, смущенно потрогал повязку и глядя на грязный пол со вздохом сказал: — Спасибо вам. я, наверное, пойду.

— Куда ты пойдешь? — ставя в центр стола большую кастрюлю, проворчала Надежда Павловна — поешь с нами. Катя дай ему тарелку. Я много сварила, на всех хватит.

— И правда, не стесняйся, присаживайся, — поддержала хозяйку девушка.

Андрей вдруг хлопнул себя по забинтованному лбу и стал расстегивать свой рюкзак.

— У меня же тут вот… — и он вытряхнул на стол три банки тушенки, начатую буханку черного хлеба, коробку кускового сахара и пачку чая. — Это вам.

Двенадцать пар глаз несколько долгих секунд смотрели на это «богатство», затаив дыхание. Первой пришла в себя Надежда Павловна. Сглотнув слюну, она оторвала взгляд от хлеба и перевела его на парня: — Но ведь это твой сухой паек.

— Вы берите, берите, а я… Все нормально. Вам это, детишкам. Чтобы чаю с сахаром попили.

Больше не споря, женщина собрала со стола продукты и отнесла их в большую картонную коробку.

Закончив обедать, Андрей встал и направился к выходу.

— Уже уходишь? — спросила Катя, собирая со стола посуду.

Уловив в ее вопросе тревогу, он достал из кармана пачку сигарет: — Пойду покурю.