Дни и годы[Из книги воспоминаний]

И мне вспоминается первая мировая война. Когда она заполыхала, мне шел одиннадцатый год. Отца, ратника ополчения, в русско-японскую войну раненного под Мукденом, угнали на фронт обозником. Я остался в семье большаком. А у матери дочки — мал-мала меньше и еще кто-то, в ожидании. Вся работа зимняя по хозяйству — на моих плечах, в особенности летом. Пришлось сговориться с богатым мужиком работать вскладчину. Но получалось так, что мы большую часть времени пахали, боронили, сеяли: на его пашне, а нам все делалось урывками, кое-как, лишь бы поскорее, чтобы снова отправиться на его большие полосы. Помню, как за годы войны обнищала деревня, заросли сорняками необработанные солдатками поля, отощал скот, под конец в квашню подмешивали лебеду, а похлебку варили из циканов —

молодых соцветий — дикого брщевника. Если бы в это страдное время так же в одиночку — погибла бы страна. А Красная Армия опрокинула врага, погнали со своей земли, заставила капитулировать и тем самым спасла мир от фашизма. Победа завоевана не толъко благодаря невиданному героизму в сражениях, но и благодаря неимоверно тяжкому и все же облегчающему душу совместному труду.

Сбылось задуманное…

Тучин собирался, как на праздник. Побрился. Тем временем Вера к его гимнастерке подшила новый подворотничок. Сквозь окна — послышалось:

— Тпру-у, милые!.. — Это подъехал Тихон Шмаков на паре гнедых.

Дуга в упряжке праздничная, крашеная — золото с киноварью. Бляшки на уздечках и шлеях натерты до блеска.

Декабрьский мороз постукивал в углы деревянного дома, раскинул на оконных стеклах серебристые пальмы и завитушки. Тучин надел длиннополый тулуп и свою любимую буденовку. Заехал в контору, взял зачехленное знамя колхоза. Шмаков приослабил вожжи, задорно чмокнул, и кони рванули кошевку к городской дороге. Следом, тоже на выездной кошевке, при нарядной дуге и отменной упряжи, ехали бригадир первой бригады Алексей Ефимович Быков и главная добытчица денег на городском базаре Валя Пьянкова, краснощекая девушка в пуховой шали. Под полозьями скрипел промороженный снег, под копытами лошадей извивалась струистая поземка. Хорошая погодка! Настоящая сибирская. Только поднимется ли в небо самолет при туманной изморози. Их подарок фронту! Вчера в газете отметили: «Колхозники Верх-Тулы купили самолет!»

Тучин про себя отметил: его колхоз — зачинщик доброго дела!

Несомненно, будут последователи. Но они — первые! Это было непросто и нелегко. Говорил и на собрании, и на заседании правления, побывал в добром десятке домов: поддержат ли колхозницы? Все были готовы проголосовать «за».

Бригадир Быков оказывался во всем первым, и он принес в бухгалтерию пачку денег, завернутых в цветастый платок жены:

— Тут пять тысяч, — сказал громко, чтобы было слышно в соседнем председательском кабинете. — У меня, сами знаете, три сына в армии. Младший — в летчиках. Может наш самолет попадет в его руки. Пусть летает на нем и громит поганых захватчиков.

Тучин помнит: старик Грищенко, пасечный сторож, принес две тысячи. И где он их наскреб?! Рублик к рублику! Сестры Горбуновы — по тысяче. И Тихон Никитич — тысячу. Меньше пятисот рублей никто не приносил. Подсчитали — 210 тысяч. Не хватает! Добавили из колхозной кассы.

И так ко времени! Фашистов погнали от Москвы. И пусть гонят так же, как — он недавно перечитывал в романе «Война и мир» — в восемьсот двенадцатом гнали Наполеона. И партизаны подмогнут, как помогали тогда. Говорят, командарм сибирских партизан Игнатий Громов собирается в фашистский тыл передавать партизанам сибирский опыт. Самолет перекинет его туда, в белорусские леса. А может, наш самолет пособит прогнать фашистов из Ясной Поляны. Скорей бы, скорей освободили священный уголок родной земли. Жаль, что не довелось съездить в Ясную Поляну. В летнее время не оставишь колхозные поля. А зимой? Зимы, обычно, уходили на подготовку к весеннему севу. А вот после войны он побывает, непременно побывает там, поклонится могиле кудесника слова, знатока людских сердец. Один бывалец рассказывал: одинокая могила — в лесу. Может, фашисты не дознались, не осквернили…

Самолет уже стоял на летном поле. На его фюзеляже выведено большими буквами: «Колхоз Политотделец» Хорошо! Очень хорошо! Он, Тучин, знает: политотдельцы крепят в армии боевой дух! Не случайно они, вернувшиеся из армии, дали колхозу такое название.

Рядом стоял второй самолет, на борту которого была несмываемой краской нарисована пчела. Тучин пожалел, что на их самолете не догадались изобразить пчелу, ведь их пасека помогла купить самолет.

В строю стояли летчики, которым доверялись самолеты, купленные колхозниками. Командир сказал, что самолет "Политотделец" вручается летчику Юрченко, на счету которого уже шесть сбитых самолетов противника.

Тучин правой рукой, прислонил колхозное знамя к крылу, левой провел по фюзеляжу, будто погладил коня, отправляемого в поход, потом обнял летчика Юрченко. Затем его обнял Алексей Быков:

— Может моего сынка там встретите, скажите: благословляю на славные дела!

Валя Пьянкова, привстав на цыпочки, поцеловала летчика в щеку: