Дни и ночи

Эрнесто Ортис был очарователен. Его жена немного уступала ему. Высокая, стройная, элегантная от природы, Юлия Ортис не была лишена грации, она даже могла бы хорошо проявить себя в компании самых приятных женщин, если бы только не ее досадное стремление перебивать собеседников и не слушать ничего не относящегося к ней лично.

Одна из присутствующих пар была аргентинской, другая — греческой. Грека звали Никос Буатзар, он занимал пост советника при премьер-министре Элефтериосе Венизелосе. Страстный политик, вспыльчивый, яркий, с подчеркнутой склонностью к метафорам, Венизелос считал себя альфой и омегой всего! На самом деле он был самой крупной из живущих политических фигур. Рикардо не потребовалось много времени, чтобы установить, что он не преувеличивал свою значимость. Дело в том, что Рикардо раньше ничего не знал о страданиях этой земли. Никогда он не слышал истории о том, как десятки женщин, однажды, в 1821 году, предпочли убить себя, бросившись в реку, нежели подчиниться туркам. Впервые он слышал и о таком названии, как «Городок Ландов», или Миссолунги, на берегу залива. Этот городок, отрезанный от остального мира, сопротивлялся целых три года, выдерживая безжалостную осаду. Оголодавшие жители сначала съели всех собак, лошадей, потом питались соленой зеленью, росшей вдоль пляжей. В конечном итоге город был взят и его сровняли с землей, немногих из уцелевших предали мечу.

Рикардо узнал, насколько подло вели себя западные державы, не желавшие слышать о страданиях народа Греции. В этой борьбе за независимость Венизелос играл, бесспорно, огромную роль. Четыре века турецкого ига, четыре сотни лет принудительного подчинения христианства исламу. И масса мучеников, чья кровь орошала песок прибрежных пляжей.

Аргентина была далеко. Собственные заботы Рикардо, считавшиеся наиважнейшими и годами закрывавшие ему глаза на все остальное, не касавшееся его повседневной жизни, были песчинками по сравнению со всем этим.

Ужин затянулся до двух часов ночи, когда удалился последний из приглашенных.

— Итак, сеньор Вакаресса, что я могу для вас сделать?

Положение Ортиса было довольно высоким. Это чувствовалось и по выражению его лица, и по модуляциям голоса. Приветливый, но без теплоты, внимательный, но бесстрастный, он принадлежал к тому типу людей, которые предпочли бы скорее сгореть на костре, чем высказать откровенное мнение без обиняков.

— Я занят поисками некоторых сведений, имеющих отношение к островам, и в частности к миру археологии.

Ортис моментально насторожился:

— Предупреждаю сразу. Если я и располагаю некоторыми сведениями по истории Греции, то не считаю себя специалистом, к тому же на этой должности я только год.

Будучи хорошим дипломатом, он начал с ограждения себя от возможных осложнений.

— Понимаю, сеньор. И все-таки попытаемся, если вы не против. Полагаю, вы слышали об одном английском археологе по фамилии Эванс?

— Сэр Артур Джон Эванс?

— Вот именно.

— Многого я о нем не знаю. Известно, что начало его карьеры связано с археологическими раскопками в Лапонии и на Балканах. Примерно в тысяча восемьсот восьмидесятом году он был назначен директором музея в Оксфорде. Он снискал себе известность тем, что проводил раскопки на Крите, потом жил там. С тех пор его репутация пошатнулась и угасла.

— Он все еще живет на Крите? Ортис неопределенно повел рукой:

— Вероятно. Но если не ошибаюсь, ему сейчас лет восемьдесят, и я удивился бы, увидев его на раскопках. — Он пошел на уступку: — Кое-что узнать можно. Среди моих знакомых есть один археолог, работающий в министерстве образования. Его зовут Мариос Стергиу. Я мог бы дать вам рекомендацию, но без всякой гарантии. У этого человека ужасный характер, и я подозреваю, что он в некотором роде мизантроп. Его интересуют только старые камни.

— Я как-нибудь выкручусь. Когда я с ним смогу встретиться?

— Прежде нужно получить его согласие. Но, независимо от ответа, я все равно поставлю вас в известность.

— Признателен вам, сеньор.

— Это вполне обычное дело — мы ведь соотечественники. И к тому же разве вы не друг Адельмы? Я очень привязан к ней. Вы давно знаете ее?

— Несколько месяцев.

— Где вы с ней встретились?

От неожиданности Рикардо невнятно пробормотал:

— У друзей. Однажды вечером… Ужин.

— Ясно…

Рикардо воспользовался моментом, чтобы перевести разговор на свои проблемы:

— Вам уже случалось видеть статуэтку с плоским лицом, без глаз, без рта?

— Да, конечно. Ее можно встретить повсюду. Ни один путешественник не минует ее. Она является символом Киклад.

Так же ответил и его коллега в Буэнос-Айресе.

— Она что-то символизирует? Известно, для чего она служила?

Ортис отрицательно покачал головой:

— Я предупредил, я не специалист. Но Стергиу сможет кое-что разъяснить.

Рикардо нервно прикусил нижнюю губу. Он не продвинулся ни на шаг.

— Последний вопрос. Предполагаю, что вы поездили по стране, побывали на островах.