Дни испытаний

Загорелый широким шагом, вертя в руках ключ от зажигания, шел к магазину. А шофер, оказавшийся на редкость низкорослым, семенил за ним на своих коротких ножках.

— Отдайте ключ. Вы что!.. Это по закону?

— А это по закону? — загорелый указал на сваленный в дверях товар.

— Причем тут я? Я причем? С него спрашивайте, — водитель указал на Сазоныча, который всем своим видом, включая раскрытый рот и приподнятые седоватые брови, выражал крайнее удивление.

Загорелый, вежливо уступив дорогу Нине, молча входил в магазин.

— Я… я буду жаловаться!

— Жаловаться никому не возбраняется, — приостановился загорелый. — По инстанциям или даже минуя их…

Из запаса Нина услышала льстивый голос Аллы Петровны.

— Вот что значит мужчина! Мужчине-то с ними легче. Особенно, если…

Аллу Петровну заглушил крик взбешенного шофера:

— Ну чего стоишь! Тащи все в запас, куда положено. Кончай этот фестиваль! Не ночевать здесь!..

— Цветешь, Ниночка. Ох, не влюбилась ли?

Любовь Ивановна испытующе оглядывала Нину, улыбалась. Галя Воронцова и круглоглазая Верочка, глядя на нее, перешептывались и тоже улыбались. Верочка пыталась даже вызвать Нину на откровенность. Но Нина еще не успела подружиться с девчонками и поэтому, а может быть, и потому, что она вообще не любила излишней откровенности, оставалась сдержанной. Ей и без того было хорошо. Так хорошо, что даже совестно перед папой. Давно ли его не стало, а она…

Ей весело теперь бежать на работу. Весело потому, что в магазине произвели учет, которым ее так пугала Алла Петровна. И хотя естественная убыль продуктов у нее оказалась действительно несколько выше норм, расхождение было очень незначительным. И новый заведующий не стал делать из ее зарплаты никаких вычетов, а сказал, что есть возможность каким-то образом списать эту небольшую сумму.

Весело потому, что не нужно больше встречаться с ненавистной Аллой Петровной. А может быть, и потому, что в магазине Александр Семенович — так зовут нового заведующего. Ну, и что ж? Может быть, и поэтому. Что ж тут плохого?

Александр Семенович как завмаг, пожалуй, даже не уступит Юрию Филипповичу. Он спокойный, вежливый и всегда чуть насмешливый. Работает так, что хоть снимай на кинопленку. Все у него легко-легко, как будто это не работа, а только самое ее начало, а работа еще будет впереди.

Теперь в магазин привозят самые лучшие, самые ходовые товары. Алла Петровна из-за них все с кем-то ругалась, кому-то льстила, хитрила, а Александр Семенович как будто не прилагает никаких усилий. Самого привередливого, самого скандального покупателя, а особенно покупательницу умеет быстро успокоить. Глядишь, и они уже отвечают на его улыбку, доброжелательную, чуть насмешливую.

А как он отвадил всех тех, которые тянулись в магазин с черного хода! Алла Петровна успела приучить. Она всегда встречала их угодливой улыбочкой. Сама отпускала продукты, сама получала деньги, потом сдавала в кассу.

«Частично сдавала», как иронизировала Галя Воронцова.

Александр Семенович встречал таких покупателей без улыбки.

— Вы ошиблись, — вежливо говорил он. — Здесь ход служебный.

Иные сразу же исчезали, бормоча извинения, виновато юркнув в дверь. Другие пробовали возражать.

— Мне и нужен именно служебный, — басил полный мужчина в серых каракулях.

— Насколько я знаю, вы у нас не работаете.

— Не знаю, долго ли вы проработаете…

Любопытный случай произошел с женой одного из работников торговой инспекции. Она явилась в магазин со служебного хода.

— Я — Гусева. Мне нужно кое-что купить.

Заведующий предложил ей пройти в магазин.

Она вновь повторила:

— Я — Гусева.

— Прошу ко мне, — вежливо пригласил Александр Семенович. — Одну минуточку, прошу извинить.

Александр Семенович снял телефонную трубку и начал набирать какой-то номер. Гусева с достоинством села.

— Товарищ Гусев? — спросил Александр Семенович. — Здравствуйте.

Гусева вскочила.

— Говорит заведующий семнадцатым продовольственным магазином Горный. У меня сидит ваша супруга и требует неизвестно почему…

— Что вы… Что вы делаете?! — испуганно закричала Гусева.

— И требует неизвестно почему, — не обращая внимания, говорил Александр Семенович, — чтобы я отпустил ей продукты с черного хода… Я так и предполагал, что вы не знаете. Дать ей трубку?.. Пожалуйста, мадам Гусева.

Гусева боязливо приложила к уху телефонную трубку. Через минуту ее уже не было в магазине.

Да! Необыкновенный человек Александр Семенович. Если бы Нине рассказали, что такие бывают в торговле, она бы не поверила. А влюбиться? Разве может Нина в него влюбиться? Он ведь очень пожилой — Александр Семенович Горный. Ему, наверное, даже сорок лет. Морщин у него, правда, нет, но возле рта такая глубокая складка. Особенно когда задумается.

А он, Александр Семенович, как-то отличает Нину. Ей даже кажется, она знает, когда это началось. В обеденный перерыв, когда ей вдруг захотелось передразнить Галку, как она занимается комсомольскими делами. Эта старая привычка передразнивать вернулась теперь к Нине. Она вскинула голову, как это делает Галка, и, обращаясь к Верочке, сказала: