Дни испытаний

Это коротенькое вступление подействовало на Катю отрезвляюще. Ногти ее на другой день опять побелели, на голове появилась белая косынка, а в отношениях к новому доктору, оказавшемуся таким сердитым, вкралось уважение и некоторая боязнь.

Ветров решил воспользоваться этим и как-то раз после обхода пригласил ее зайти в ординаторскую.

Катя выжидающе остановилась у порога. Он предложил ей сесть и спокойно сказал:

– Хотелось бы мне посмотреть, Катюша, как вы живете...

Катя обрадованно взглянула на него своими водянистыми глазами и, решив, что она возбудила-таки к себе интерес доктора, ответила:

– О, я буду так рада! Заходите к нам в общежитие. Вы, вероятно, никого здесь не знаете, вам бывает скучно...

– Нет, спасибо. Я о другом. Мне бы хотелось знать, такой ли у вас беспорядок дома, какой царит в наших палатах? Неужели вы живете так же неуютно, как и наши больные? Думаю, что не так.

– Конечно, доктор,- поторопилась разуверить его Катя.- Конечно, не так.

: – Ну, а почему же тогда,- спросил Ветров,- вы не замечаете беспорядка в палатах? А если замечаете, то почему проходите мимо? Ведь первая и основная ваша обязанность – заботиться о раненых. Поверьте, они заслужили ваше внимание и имеют на него полное право. Вы должны относиться к ним чутко, жертвуя даже своими интересами. Вы – женщина, и не мне бы говорить вам о заботе и чистоте. Я не буду рассказывать, что надо сделать, чтобы наши больные чувствовали себя как дома. Вы сами должны это увидеть. Думаю, что одной недели вам хватит на то, чтобы наши палаты изменились. Вот все, что я хотел вам сказать.

Катя намеревалась по обыкновению что-то возразить, но сдержалась. Помолчав, она спросила:

– Я могу идти?

– Да.

– Хорошо,- сказала она, поднимаясь,- я поняла.

То, что она не принялась спорить, было уже хорошим признаком.

Дня три спустя после этого разговора, делая обход, Ветров заметил, что в его палатах стало как будто светлее и чище. Тумбочки покрылись салфетками, а на одной из них, которая стояла у кровати больного с вытяжением, появилась вазочка с искусственными цветами.

После обхода Ветров похвалил Катю, однако сделал это довольно сдержанно.

– Но вот занавесок на окнах я не вижу, – сказал он в заключение. – О них вы забыли.

– Из чего же их шить? – спросила Катя.

– А из чего они сшиты у вас в общежитии?

– Из марли.

– Вот и здесь сделайте из нее же. Только нужен этакий, знаете, вкус, чтобы они походили не на простой обрывок марли, а на настоящую занавеску, хотя бы и скромную.

– А где я возьму марлю? Нам ее отпускают в обрез. Не могу же я использовать ту, которая дается на операции.

– Конечно. Я схожу к Бережному, и он пойдет нам навстречу.

Бережной, выслушав Ветрова, помялся, но все же не отказал. Подписывая требование, он улыбнулся:

– Слышал я, что вы в палатах переворот устраиваете. Дело это хорошее, давно бы надо, но работы было столько, что до этого просто руки не доходили. Михайлов один до вас прямо запарился. Ему ведь все самому делать приходилось. Кстати, как вы с ним сработались?

– Как будто бы ничего...

– Ну, ну... Он вообще-то молодец. Хороший врач. Знаете, смертность после операций у него так низка, что его в управлении хвалят.

– Видите ли, товарищ Бережной, – сдержанно сказал Ветров,- статистика – вещь хорошая, но ею нельзя прикрываться.

Бережной внимательно взглянул на собеседника:

– Вы хотите сказать...

– Я ничего не хочу сказать,- перебил его Ветров.- Это пришлось к слову. Разрешите идти?

– Да.

Он поблагодарил и вышел из кабинета.

Вечером Ветров зашел в госпиталь. Было поздно, и в коридоре ярко светило электричество. В палатах горели синие лампочки. Их слабый свет наполнял помещение сказочным полумраком. Ветров останавливался у каждой койки, прислушивался к ровному дыханию спящих и затем осторожно двигался дальше. Когда он подошел к приподнятой кровати, больной Золотов, лежащий здесь, открыл глаза.

– Спите, Золотов,- прошептал Ветров.- Спите, я не буду вас беспокоить.

– Нет, доктор, не хочется,- слабым голосом ответил больной и спросил: – А вы дежурите?

– Нет, зашел на минутку вас навестить.

– Специально меня?

– Да, – слукавил Ветров, – специально вас. Как вы себя чувствуете?

– Спасибо, кажется ничего. Только не спится.

– Почему?

– Не знаю... Вот, видно, положение мое висячее надоело. Все лежат, как люди, а я чуть не вверх ногами. И мысли разные в голову лезут.

– Какие же мысли?

– Да разные, – уклончиво ответил больной.

– А вы скажите мне, и мы вдвоем с вами подумаем.

Ветров взял стул, осторожно, чтобы не шуметь, поставил его у кровати и сел.

– Ну, говорите...- тепло сказал он. – Не бойтесь, что мы с вами незнакомы. Мы еще будем друзьями,- он положил руку на грудь больного.

– А почему вы вдруг ко мне пришли? – спросил тот неожиданно. – Может быть, с ногой у меня хуже стало?

– Нет, с ногой хорошо.

– И резать не нужно?