Дни, когда я плакала

Я полулежу на стуле, закинув голову на спинку. Мы ждем за этим столиком уже сорок пять минут, не заказывая ничего, кроме воды.

– Сядь нормально, – мама шлепает меня по плечу, – она здесь.

Это темнокожая женщина, громко отстукивающая каблуками по полу. При виде моей мамы она пропевает:

– Венди!

– Алора! – Мама встает и крепко ее обнимает. Они раскачиваются, гудя. А потом, продолжая держаться за руки, расходятся, чтобы посмотреть друг на друга.

– Секси-мамочка, – говорит Алора, окидывая взглядом мою маму в ее офисном костюме.

– Деффффачка, – мама разглядывает платье Алоры с этническим рисунком, глубокое декольте, множество браслетов, серьги-кольца с собачками и яркую повязку на голове, из которой с макушки свисает массивный пучок кудрей. Алора делает оборот вокруг себя, пока мама ее хвалит. Она и вправду очень красива. Она похожа на королеву.

Потом они с мамой резко останавливаются. Алора смотрит на меня поверх своих больших круглых очков.

– Это и есть провинившееся дитя?

Я хмурюсь, покосившись на маму.

– Ага, это она, – она машет мне. – Поздоровайся, Куинн.

– Здравствуйте, – я протягиваю руку.

Она пожимает ее и садится. Потом подходит наш официант и принимает заказ. Как только он уходит, Алора скрещивает руки на столе и переходит прямо к делу.

– Венди рассказала мне о твоей ситуации. Вот уж наломала ты дров.

Я опускаю глаза, захваченная врасплох ее суровым тоном.

– Я взглянула на твое заявление, – продолжает она, – твой средний балл и экзаменационные оценки…

– …ужасные.

Она кивает.

– Очень низкие.

Я бросаю взгляд на маму, потом на свой стакан воды, по внутренней стенке которого стекают капельки воды. Когда же уже принесут еду. Мне хотелось бы уйти прямо сейчас.

– Но потом я увидела твое эссе.

Я встречаюсь с ней глазами.

– Уверена, именно эссе тебя и спасло. Оно было интересным.

На моих губах появляется тень улыбки. Я ее прячу.

– Надо было написать о том, чем ты отличаешься от остальных кандидатов, – объясняет она моей маме, а потом снова поворачивается ко мне. – Ты написала, как хорошо тебе удается обманывать саму себя. Прозвучит иронично, но твое эссе было одним из самых честных, что я прочитала за этот набор. – Она наклоняет голову, и ее кудрявые волосы падают на один бок. – Не хочешь рассказать мне, что тебя вдохновило написать его?

– Эм… – Я не помню, в каком состоянии и настроении я писала то эссе. Оно было подготовлено в последнюю минуту, в начале ноября. – За последние дни мне пришлось взглянуть в лицо всей той лжи, что я насочиняла. – Я смотрю на маму. – Я обманула вас насчет Колумбийского университета, но я обманывала и себя. Всю жизнь я верила, что буду учиться в Колумбийском университете, – я поворачиваюсь к Алоре, – но я не особо старалась и, мне кажется, никогда по-настоящему не хотела поступить в Колумбийский университет.

Она смотрит на меня с легкой улыбкой – той, что появляется неосознанно.

– Я хранила всю правду в дневнике, чтобы она никогда не выплыла, но когда она все-таки раскрылась, она выплеснулась мне в лицо. Я лгала себе о своих друзьях, что меня не оскорбляет их расизм. Лгала себе о своей бабушке, что время остановится ради меня и повернется вспять, когда я буду готова с ней встретиться. Лгала себе о моих родителях.

У мамы отвисает челюсть.

Алора бросает взгляд на мою маму, потом снова смотрит на меня.

– В каком смысле лгала о родителях?

– Что всё, что я делаю, может повлиять на их чувства друг к другу.

– И когда ты перестала обманывать себя?

Я улыбаюсь и пожимаю плечами.

– Сегодня? Вчера? Честно говоря, это случилось в какой-то момент за последние три дня.

Она смеется, поворачиваясь к моей маме. Они смотрят друг на друга несколько секунд, а потом мама качает головой.

– Не начинай!

– Вы с Дезом?

Мама опускает взгляд на стол.

– Мы начали ходить к семейному терапевту.

Алора цокает. Потом смотрит на меня.

– Ты знаешь, что в старшей школе твой папа был влюблен в меня?

На моем лице отражается ужас, и она смеется.

– Я познакомилась с Венди в Колумбийском университете. Я поехала туда за твоим отцом. – Она качает головой. – Мы расстались через пару недель после начала первого семестра.

– Ну надо же, – я облизываю губы, – какая многослойная история.

Она смеется.

– Я познакомилась с Венди…

– …на феминологии, – говорит мама.

– Ты знаешь, как познакомились твои родители? – спрашивает меня Алора.

– Я знаю только, что они познакомились в Колумбийском университете.

Алора усмехается.

– Венди занималась у меня в комнате в общежитии. Я куда-то ушла.

– В душ, – вставляет мама.

– А твой отец зашел, чтобы что-то занести.

– Твой свитер.

Алора улыбается.

– И что он сказал, Венди?

Мама закатывает глаза.

– «Передай Алоре, что я принес ее свитер». Но всё пялился на меня. Спросил, как меня зовут и не могла бы я приходить сюда почаще. – Мама улыбается. – Я сказала, что могла бы. Тогда он сказал, что ему придется заглянуть сюда снова и принести еще один свитер.

Я фыркаю.

– Что? Папа так умело подкатывал?

– Едва ли, – говорит Алора, – твоя мама решила, что он слишком высокого о себе мнения. Но твоя мама думала так обо всех в Колумбийском университете.