Дни Крови и Звездного Света

— Ты не сказал мне, что среди этой кучи была душа Иссы. — Она указала на груду кадилец. — Представляешь, насколько быстрее теперь пойдут дела с воскрешениями, когда вместо Тен мне будет помогать она?

Она с удовольствием наблюдала за молчавшим Белым Волком. Он открыл было рот, чтобы ответить, но ничего не сказал.

— Не знал, — наконец, сказал он. — Не может быть.

— Так и есть, — сказала Кару. — Как видишь.

Безусловно, не было никакой возможности, чтобы душа Иссы оказалась среди этой груды кадил. И они оба об этом знали. Здесь были только души солдат, находившихся под командованием Тьяго и погибших в сражении на мысе Армазин; Иссы же там не было, и потому она никак не могла оказаться среди них. И все же, вот она, здесь, и Кару наблюдала, как удивленное выражение лица Тьяго сменяется озадаченностью, затем разочарованием, пока он пытается придумать способ, как бы извлечь из этого выгоду.

Он решил поиграть в недоверие.

— Так чья это душа на самом деле, и почему ты понапрасну потратила запасы на такое тело?

Исса сама ответила ему:

— На такое тело? — переспросила она, оглядывая себя. — С каких пор, создание Найя стало пустой тратой запасов? — Это был справедливой вопрос; Исса сама по себе не была воительницей, но в ее роду таковые имелись, например, Ниск и Лиссет.

Ответ Тьяго был коротким.

— С тех пор, как поняли о необходимости уметь летать, а Найя не имеют крыльев.

— А где же тогда твои крылья? — огрызнулась Исса. Она повернулась, посмотрела на Тен сверху вниз:

— И твои?

Более чем справедливые вопросы. Тьяго ничего не ответил ей.

— Кто ты? — требовательно спросил он.

— Уверяю тебя, Тьяго, все так, как говорит Кару. — Пошатываясь, она приподнялась, уже завладев своим телом, и медленно поползла, раздувая капюшон, как змея, которая поднимается, когда собирается броситься в атаку. Кончик хвоста дотронулся до Кару, тем же привычным жестом, как помнила Кару. Чудо, сотворенное ею, поразило Кару, как это случилось с ней много лет назад — она была настолько измотана, что уже устала удивляться — воскрешению, магии, себе самой. Она создала Иссу. Это творение ее рук.

Исса сказала Тьяго:

Я Исса из рода Найя, и в течение восьмидесяти четырех лет я была в услужении у Бримстоуна. Сколько за это время, благодаря своему искусству, он создал тел для тебя? Неустрашимый Волк. Уверена, что не меньше пятнадцати. И ты ни разу нас не поблагодарил. — Ее обворожительная улыбка заставила звучать слова, скорее как приятное воспоминание, а не как обличительную речь.

— Благодарить его? За что? Он делал свою работу, а я свою.

— Именно, и ты не проси благодарности. Или преклонения.

В голосе Иссы не было сарказма. Ее голос был сладок, как и ее улыбка, но все, кто знал Тьяго, сочли бы, что она смеется над ним. Преклонение было пьянящим напитком для Белого Волка; даже больше: оно для него было воздухом и водой. Всякий раз, когда он возвращался в Лораменди, после успешного завершения компании — в тот самый час его возвращения, в то самое мгновение — перед дворцом развивалась его хоругвь. Гремели фанфары, а он гордо вышагивал по городу средь ликующей толпы. Гонцы бежали впереди, готовя людей к его появлению. В людях не было негодования, они искренне славили его, а Тьяго упивался этим.

У его губ пролегли складки.

— Что ж, Исса из рода Найя, расскажи-ка мне, каким образом твоя душа оказалась здесь?

Исса не юлила и не мямлила, не бросала украдкой взгляды на Кару. Она ответила предельно честно:

— Я не знаю, мой господин генерал. Я даже не знаю, где это «здесь». — Только после этого она обернулась к Кару и вопросительно приподняла брови.

— Мы в человеческом мире, — сказала ей Кару, и брови Иссы приподнялись чуть повыше.

— Что ж, это необычная весть. Уверена, тебе есть, что рассказать мне.

«И тебе мне, — подумала Кару, — я надеюсь». Сейчас, если только она сможет избавиться от Волка. И его шпиона.

— Откуда она взялась? — Спросил Тьяго тоном, не допускающим лжи, — откуда она на самом деле взялась?

Он уставился на Кару, но она не вздрогнула.

— Я говорила тебе, — сказала она, и указала на гору с кадилами.

— Это невозможно.

— И все же, вот она.

Он просто смотрел на нее так, как будто бы мог высверлить правду своими глазами. Кару смело смотрела в ответ. «Ты лжешь мне — я лгу тебе», — думала она.

— А лучше всего, — сказала она, — это то, что я больше не нуждаюсь в помощи Тен. Теперь у меня есть Исса. И у меня есть мои друзья.

Она указала на Сусанну и Мика, которые наблюдали за всем из глубокой оконной скважины.

— Ну что же — это счастливый день, — ответил Тьяго, его тон не нес в себе ничего, кроме счастья.

Кару, разумеется, понимала, что он будет недоволен — из-за того, что она забаррикадировала дверь, сделала воскрешение по своему собственному выбору, оставив загадкой, как же здесь появилась Исса, и, определенно, лгала в ему в лицо — но взгляд его был таким злым, когда он повернулся к ней, таким невероятно злым.

Злоба. Сверкающая, ядовитая злоба.