Дни мародёров (СИ)

Джеймс вспомнил, как его самого подбросило, когда он увидел рыжие волосы, но решил Лили об этом не говорить. Ему вообще захотелось слезать с этой темы и заняться делом, раз уж он сюда пришел.

— Прости, что я вывалила это все на тебя, — пробормотала она, отстраняясь. Джеймс выпустил ее очень неохотно. — Но теперь и вправду легче...

— Ты можешь говорить со мной, о чем хочешь.

Лили улыбнулась, глядя, как он устраивался на ее подушке.

— Правда?

— Нет, я вру. Иди сюда.

Джеймс прижал ее к себе, но в тот самый момент, когда до поцелуя оставалось всего ничего, ему что-то больно впилось в бок.

Он извлек из-под спины игрушку оленя.

Плюшевый засранец весело посмотрел на него глазками-бусинками.

— Знаешь, мне кажется, тебе хватит и одного мужчины в постели, — Лили попыталась отобрать у него свою игрушку, и Джеймс повыше поднял руку. — Давай ты будешь спать со мной, а этого мы выкинем в окно?

— Нет! — Лили приподнялась, пытаясь отнять у него своего любимца, но Джеймс отводил руку все дальше и дальше, пока Лили не завалилась на него и не прижалась к нему сиськами.

Блаженство.

— Я же лучше? — бормотал Джеймс в ее губы. — Возьмешь меня в свою постель? Я в душе олень.

— Но не плюшевый ведь.

Джеймс рассмеялся, и Лили зажала ему рот обеими ладошками, оглянувшись на остальные кровати.

— Слушай, давай прогуляемся? — предложил он и потерся носом о ее плечо.

Лили перестала улыбаться.

— Что, прямо сейчас?

Она так перепугалась, словно он предложил ей побегать по Большому залу голышом во время завтрака.

— Да, почему бы и нет? Небольшая прогулка перед сном.

— Джеймс...

Он вздохнул.

— Ладно, забудь.

— Пошли.

Джеймс вытаращился на неё.

— Тебе стоит одеться, в замке холодно.

— Тогда отвернись, — шепотом попросила его Лили и повернулась к нему спиной, взявшись за футболку.

— Как скажешь, солнышко, — Джеймс не двигался.

Она обернулась.

— Поттер!

Джеймс закатил глаза и перекинул ноги через кровать, отворачиваясь, но едва услышал звук стягиваемой одежды, сразу же оглянулся.

Стоя к нему спиной, Лили крест-накрест схватилась за края футболки внизу и потянула вверх.

Странно это, непривычно. Когда он снимал футболку, то просто хватался за нее на спине и стягивал.

А она делала это так по-другому.

Так по-женски...

Из-под футболки выглянула волнующе изогнутая талия... узкая спина... линия позвоночника... родинка... белая полоска лифчика...

Джеймс перекинул ноги обратно, схватил Эванс и в отчаянии припал ртом к теплой ямке на плече.

Лили громко охнула. А у Джеймса от этого звука сразу встал. И Лили это почувствовала, наверняка почувствовала, потому что он прижимался к её заднице.

— К черту эту прогулку, — невнятно пробормотал он, тиская её замечательные, изумительные сиськи, но едва он пробрался под белье и коснулся соска, кровать Марлин громко скрипнула.

Мантия-невидимка в мгновение ока взлетела с пола.

Маккиннон отдернула полог, привстала на локте и подозрительно уставилась в темноту.

Стараясь дышать потише, Джеймс прижимал к себе Лили и никак не мог заставить себя вытащить руку из её лифчика.

Сердце колотилось сразу в нескольких местах.

Марлин перевернулась на другой бок и с головой накрылась одеялом.

Они переглянулись и беззвучно прыснули.

Не считая той ночи под звездами, дома, сразу после Каледонского леса, эта была одной из самых лучших в жизни Лили.

Никогда еще она не видела Хогвартс ночью. Нет, она, конечно, дежурила иногда допоздна, но это было совсем другое. В спящем Хогвартсе была своя, особенная магия, в том, как спали картины, как лился в витражные окна лунный свет, как трещали факелы на стенах, сопровождаемые немного пугающим, но вполне привычным шепотом привидений...

И как она могла прожить здесь целых семь лет и ни разу не пройтись по Хогвартсу ночью?!

— ... а потом Сириус залаял на миссис Норрис и...

— Залаял?

— Закричал, то есть. Конечно, он закричал.

Они спускались вниз по темной лестнице.

Звук их шагов по лестнице, казалось, было слышно в каждом уголке Хогвартса, а бесстрашно громкий голос Джеймса — и подавно.

Он сжимал её руку и все говорил и говорил, а она слушала, и все хотелось рассказать взамен что-то свое, и они все никак не могли наговориться и бесконечно плутали по коридорам, сталкиваясь и наступая друг другу на ноги, иногда целовались. Спящие портреты сердито ворчали им вслед, а некоторые, особенно дотошные, перлись за ними по всем портретам.

— В мое время юные леди не позволяли себе разгуливать где попало по ночам! — выговаривала ей какая-то толстая напудренная бабка в чепце, нахально следуя за ними по длинному коридору. — Вы рискуете заработать себе рептутацию гулящей и более того...

Лили показала ей язык, обняла Джеймса и поцеловала взасос. А он в отместку наглой картине воспользовался случаем и сжал славный эвансовский зад.

Бабулька осталась охреневать в компании толстых довольных пони на лунной полянке, а они пошли дальше, давясь от смеха.

На пятом этаже наткнулись на жутковатый променад в лунном свете — школьные привидения прогуливались под руку, беседовали, смеялись, пронизанные бело-голубым светом, и выглядели довольно жутко.