Дни мародёров (СИ)

Питер, красный до ушей, смотрит на любопытные лица новых друзей: нахальный, самодовольный Поттер. Этот точно станет преступником и закончит свои дни в Азкабане. Так сказала мама, когда увидела его, а мама никогда не ошибается. Блэк, любимчик девчонок, скорее всего подсядет на кровь, ничего хорошего от него ждать не приходится, точно станет вампиром. На кой-черт ему такие длинные волосы?

Только Ремус не кажется ему враждебным. Ему можно сказать. И он говорит, с трудом подавляя слезы:

— Четыре…

Повисает пауза. Мальчики переглядываются.

Спальня просто разрывается на куски от их хохота, Питер умирает от стыда, а Ремус пытается их унять, но это бессмысленно и он тоже начинает посмеиваться. Как делает вожак, так все делают, это закон, а Джеймс Поттер после этой ночи негласно провозглашен вожаком, это уже ясно. Питер лопается от злости, унижения и…зависти.

Они ведут себя как животные, они не понимают ничего…

Не понимают, что это — крах, что его теперь никогда, ни-ког-да не будут любить женщины…

Поттер успокаивается первым, застегивает штаны, поднимается с пола, подходит к окну и достает…

— Это, что сигареты? — настораживается Ремус.

— Ну и что? — пожимает плечами Поттер. Он закуривает и, явно наслаждаясь их любопытными, жадными взглядами, выдыхает дым и смотрит на небо. — Так говоришь, ты оборотень? — из его рта вылетает дым.

Ремус совсем мрачнеет.

— Эй, это круто, чувак, — Сириус толкает его в плечо.

— Совсем нет, — Ремус выглядит совсем убитым.

— Я бы хотел быть оборотнем, — хищно улыбается Сириус.

Ремус усмехается и качает головой, и вдруг кажется Питеру очень-очень взрослым.

— Хотел бы я посмотреть на оборотня, — протягивает Джеймс и делает всё, чтобы не закашляться от очередного глотка дыма. Питер чувствует прилив злорадства.

— Не получится, я тебя убью, — совершенно серьезно говорит Ремус, ковыряя пальцем дырку в ковре. — Я безопасен только для зверей, вот они меня видят каждую ночь…

Снова в комнате повисает пауза, только совсем другая, не такая как в первый раз. Теперь она настолько ощутимо наполнена озарением, что его можно потрогать рукой. Питер недоуменно смотрит на Сириуса, который, в свою очередь, ведет какой-то безмолвный диалог с Поттером и лица у них и правда как у зверей в этот момент…

Ремус поднимает голову, видимо почувствовав перемену, замечает их выражения и так и подскакивает.

— Нет-нет, даже не думайте об этом!

— Гениально! — Сириус тоже вскакивает. — Это гениально, черт возьми!!!

…1977…

— А…а...апчхи!

Джеймс и Сириус одновременно набросились на Питера и заткнули ему рот и нос, так, что он начал задыхаться.

Филч оглянулся, подозрительно осмотрел пустой коридор, прямо посередине которого застыли мальчики под мантией-невидимкой, потом подхватил кошку с пола и пошаркал дальше, бормоча своей возлюбленной миссис Норрис какие-то угрожающие нежности.

Питер вырвался из захвата друзей и глотнул воздуха.

— Ты что, Хвост? — зашипел Сириус, толкнув его в спину.

— Простите… — Питер шмыгнул носом. — У меня аллергия на кошек.

— Идем дальше, он ушел. Шалость удалась! — Джеймс стукнул палочкой по карте, зажег свет, сунул палочку в зубы, повыше поднял мантию над их головами и они двинулись по коридору пятого этажа вниз, на лестницу.

Возле большого зеркала топтались какие-то девчонки и копались в сумках. Когда они проходили мимо них, Хвост опять чихнул, и девчонка с громким визгом выронила сумку и спросила о чем-то свою подружку на болгарском.

…1974…

— Ну и где ты, Сириус?

Сириус вытягивает руку и показывает на звездное небо.

— Вон, — нехотя произносит он. — Яркая звезда. В созвездии Большого Пса.

— А где созвездие Большого Пса? — морщит лоб Джеймс.

Они лежат кружком на траве в Лесу, почти соприкасаясь головами. Июнь, слишком жарко, чтобы спать и они отправились гулять, захватив ледяное сливочное пиво. Пустые бутылки из-под него валяются рядом в траве. В чернильно-зеленой, звездной летней ночи ароматно пахнут травы и стрекочут кузнечики.

Питер громко икает.

— Вот оно, — Ремус тоже вытягивает руку и чертит в воздухе узор. — Созвездие Большого Пса.

— А-а-а… — Джеймс хмыкает.

— Какой идиот станет называть сына в честь звезды? — вдруг произносит Сириус и это первый раз на памяти Питера, когда он заговаривает о своей семье. Тем более так.

— А какой идиот станет называть сына Джеймс? — передразнивает его тон Поттер. — Джеймсов полным-полно. Это предки, старик, хрен разберешь, что у них в голове.

— У моей матери в голове пусто, — ворчит Сириус.

— Зато она у тебя есть, — тихо произносит Ремус.

— Она мне не мать, — резко произносит Сириус.

— Зато у тебя есть младший брат. Младшие братья — это круто.

— Не в моем случае.

— Я бы хотел таких братьев, как вы, — вдруг произносит Ремус и голос его обрывается.

Джеймс и Сириус одновременно поднимаются и поворачиваются к нему.

Ремус поднимает голову и испуганно поджимает плечи.

— Вы будете смеяться, но это так. Да, я считаю вас братьями. Теперь смейтесь.

— Мы не будем смеяться, — серьезно произносит Джеймс, горящими глазами глядя на Ремуса и Сириус согласно кивает. Питеру становится досадно. Скажи он такое, они бы уже заржали.