Дни мародёров (СИ)

Питер по очереди отпил из двух кубков, пританцовывая на месте во все глаза таращась на горячий поцелуй шестикурсниц, собиравший вокруг себя все больше зрителей.

– Слушай, Сохатый, ты еще подрочи на них! – усмехнулся Ремус, наблюдая за Джеймсом.

– А что? – спросил Джеймс, не отрываясь от интересного зрелища.

– Эванс на тебя смотрит, – вздохнул Ремус, махнул Гидеону и Бенджи и отправился к ним вместе с Питером, по пути хлопнув Джеймса по предплечью. – Анжела, конечно, красивая, но, по-моему, она того не стоит, согласен?

– Сравнил! – фыркнул Джеймс ему вслед и все-таки бросил вороватый взгляд на Лили.

Лили болтала с Алисой и еще какими-то девчонками, время от времени поглядывая на Джеймса. Поймав его взгляд, она улыбнулась, да так, что Джеймсу показалось, будто у него в груди разбился старый кувшин с горячим медом.

Вот она, его Лили. Стоит здесь, живая, здоровая, цветущая, как и всегда. И как будто не было тех страшных недель, проведенных у её постели. Теперь это казалось жутким сном, полузабывшимся, истершимся...

В самом деле, Джеймс с трудом мог вспомнить подробности тех кошмарных дней. Как будто его память из жалости над его рассудком, поспешила стереть все самые ужасные детали. Все слилось в одно большое чавкающее болото душераздирающих сцен, бессонных ночей и липкого, ледяного страха. С каким трудом они из него выбирались – теперь совсем не хотелось об этом вспоминать. А вот о чем Джеймс вспоминал довольно часто, так это о том, как впервые встретил Лили в Хогвартсе, после того, как её выпустили из больницы святого Мунго…

В тот день впервые выглянуло солнце – и снег в окрестностях Хогвартса начал таять. Повсюду бежали ручейки, лед трескался под ногами, вода сверкала на солнце, воздух, до этого дня безлико-холодный, наполнился запахами. Джеймс стоял неподалеку от главного выхода, овеваемый весенним, теплым ветерком, шмыгал носом, топтался и курил одну сигарету за другой, закуривал, делал пару затяжек и выбрасывал, чтобы снова полезть за пачкой в карман куртки. Он знал, то Лили должна вернуться в школу именно в этот день, она дважды подтвердила это в письме, написанном немножко корявым почерком.

Но все равно ужасно переживал. А вдруг что-то пошло не так? Её и так продержали там на две недели дольше положенного, вдруг решили подержать еще? Если решат задержать её еще хотя бы на день, он не выдержит, и сам переберется в Мунго, что бы там ни говорила Макгонагалл…

Джеймс как раз затянулся поглубже, когда за изгородью мелькнули две человеческие фигуры. Он замер, во все глаза глядя перед собой, медленно выдыхая дым и все еще держа сигарету у рта.

Лили вошла в ворота школы в сопровождении пухлой, строгой медсестры из Мунго. На Эванс была надета короткая теплая куртка и длинный черный шарф. Из-под короткой шерстяной юбки, больше похожей на обрывки какой-то ткани торчали две тонкие, почти кривые ноги в грубых ботинках и черных колготках. Темная одежда, внезапно ставшая ей велика, бледное личико со следами недавней болезни в виде кругов под глазами, огненно-рыжие волосы, плещущиеся на ветру.

И ярко-красные губы.

Наверное, целую минуту Джеймс просто стоял и пялился на неё. Тяжело дышал и пялился, пока пепел с его сигареты падал в бегущую под ногами воду. А Лили медленно шла от ворот к школе. Так медленно, так тяжело, словно прошагала до этого всю Шотландию и еще парочку стран. Её взгляд был прикован к Джеймсу, губы дрожали.

А потом Лили вдруг сделала странный, нетерпеливый жест руками, хныкнула, подогнув на ходу колени и сорвалась с места.

В этот момент Джеймс тоже очнулся и рванул ей навстречу.

Лед трескался под их ногами, вода брызгала во все стороны, солнце горело в каждой капле и пылало на волосах, выбившихся из-под шарфа. Лили буквально запрыгнула на Джеймса, обвила его руками и ногами в этих смешных тяжелых ботинках. Он покачнулся, но устоял, переступая с места на место и крепко обхватывая Лили руками. Она рыдала так безутешно и бурно, что даже у суровой медсестры, наблюдавшей за ними со стороны, внезапно зачесался нос, так что она поспешно отвернулась и полезла за платком.

Лили цеплялась за Джеймса, как коала, спасенная из лесного пожара, ощупывала трясущимися руками, словно пыталась убедиться, настоящий он Джеймс Поттер, или нет. А он покачивал её из стороны в сторону, неторопливо топтался на месте и жмурился, шепча слова благодарности…

Джеймс улыбнулся Лили в ответ и едва заметно подмигнул, отпивая из своего кубка. Как раз в этот момент пьяный в доску Фабиан что-то напутал с пластинками и вместо грохочущего рока «Диких сестричек», гостиную заполнила нежная баллада в исполнении Биттлз. Раздалось несколько недовольных голосов, даже можно сказать, недовольный гул, но он почти сразу сошел на нет, как только как-то приглушил свет и девчонки потащили парней танцевать. Кто же будет против потискаться в темноте?