Дни мародёров (СИ)

– Ты представляешь себе его иногда? Небольшой дом в лесу. Он мог бы быть нашим, – шептал Ремус. – Мы бы охотились, выращивали фрукты, или разводили гиппогрифов. Мы были бы счастливы. У нас была бы семья. Своя семья. Своя маленькая крепость, деревянная, но крепкая, как скала, а еще каменная печь, свежий хлеб и абсолютная свобода. Там бы не было войны. Там нам не надо было бы прятаться.

Валери обернулась к нему, склонила голову набок, погладив Ремуса по щеке.

– Там мы могли бы жить так, как сами захотим. Ни от кого не завися. Скажи, тебе бы хотелось этого?

Он выглядел таким взволнованным и вдохновленным, что у Валери не нашлось сил сказать то, что она уже давно хотела ему сказать. Вместо этого она слабо улыбнулась и сказала:

– Это прекрасно.

Лицо Ремуса озарила счастливая улыбка.

– Значит ты согласна? – неверяще выдохнул он. Казалось, еще секунда – и он прямо из этого кабинета побежит воплощать свои мечты в реальность. И воплотит. Как это удивительно. Неужели и она когда-то умела вот так мечтать, и главное – искренне верить в то, что все эти мечты непременно сбудутся?

– Валери, я… я обещаю, ты не пожалеешь, когда я закончу школу, мы с тобой обязательно уедем, клянусь, это будет…

Он говорил, говорил и говорил, сбиваясь и глотая слова. Почти не слыша его, Валери взяла сияющее лицо Ремуса в ладони и пристально вгляделась в его горящие восторгом глаза, погладила темные круги под ними.

– Боже мой, Люпин…– тихо проговорила она, глядя на него почти с тем же восторгом, только куда более глубоким и страшным. – И что ты только во мне нашел?

Ремус осекся. Счастье в его взгляде слегка померкло и сменилось легким раздражением.

– Опять? – сухо спросил он после секундной паузы и поджал губы.

Валери отступила от него, уронив руки.

– Прости… просто я никак не могу привыкнуть, – она достала из прикроватного столика сигареты, поднесла одну к губам, щелкнула зажигалкой.

Ремус остался стоять посреди спальни.

Валери выдохнула дым куда-то вверх, избегая смотреть в его сторону.

– Ты… такой честный… добрый. Красивый и правильный мальчик, – она струсила пепел и наконец взглянула на него – с досадой и непонятной горечью. – Ты ведь мог выбрать кого угодно, зачем тебе в это впутываться, я не понимаю…

– Валери, зачем ты опять об этом говоришь? – Ремус испуганно вклинился в её слова и стремительно пересек комнату, но на этот раз Валери не дала себя обнять. – Опять эти разговоры? Ну зачем? К чему они, по-твоему ведут?

Валери посмотрела на Ремуса.

– А к чему ведут наши отношения? – её глаза заблестели, дым превратился на губах в те пятнадцать лет, что не давали ей покоя. – Сейчас все хорошо, но неужели ты думаешь, что так будет и дальше? Неужели ты действительно думаешь, что этот “дом”, о котором ты говоришь, реален?

– Да конечно реален! – Ремус порывисто, но нежно схватил за предплечья. – Я…

Валери не дала ему договорить.

– И разве твои родители обрадуются, узнав, что их сын выбрал женщину, вдвое старше него?

Ремус раздраженно отступил, откинув голову и вздохнув.

– Подумай, что будет чувствовать твоя мать, когда узнает, что ты спишь с её сверстницей? Как думаешь, она отреагирует? – Валери повысила голос.

Ремус оглянулся.

– Я не знаю, как бы она отреагировала. У меня нет матери, – спокойно ответил он и развел руками. Валери осеклась. – Она умерла, когда я родился.

Повисла небольшая пауза. Валери опустила взгляд и кивнула каким-то своим мыслям.

– Тогда многое становится понятно, – пробормотала она, отворачиваясь и затягиваясь.

– Что становится понятно? – Ремус сжал её плечи. – Валери, я прошу тебя, хватит об этом думать, хватит себя мучать. И меня тоже. Выкинь эти мысли из головы, – Ремус уткнулся лицом в её волосы. – Что мне сделать, чтобы ты об этом не думала?

Валери смежила веки, обернулась к нему и обняла, порывисто и горячо.

– Прости… прости меня, – её руки сжимали его, трогали, мяли. – Я… я сама не своя. Мне все время страшно, что ты исчезнешь куда-то, разлюбишь меня, что я тебя потеряю, – она вдруг сжала его руки и крепко прижала пальцы к губам. – Что же ты делаешь со мной…

Ремус обхватил её лицо ладонями и поцеловал.

Он теперь умел целоваться.

Она его научила.

– Я хочу, чтобы ты поехала со мной в Уилтшир на Пасхальных каникулах, – проговорил Ремус.

Это было первое, что он сказал за весь час. Все, что было сказано до этого, едва ли подпадало под категорию беседы. Ремус выпалил это, хотя на самом деле думал совсем о другом. Просто мысли о том, чтобы провести каникулы вместе, наедине, вдали от замка и его глаз и ушей, преследовали его круглые сутки.

Валери, мирно дремавшая у него на груди, открыла глаза и приподнялась на локте.

– Что?

Ремус слегка оробел под её хмурым, тревожным взглядом, но продолжил:

– Отец в это время года уходит далеко в лес вместе с остальными охотниками, за пределы графства. Возвращается к середине апреля. Дом будет в нашем распоряжении. Мы тоже сможем выходить в лес, как и здесь, только там не нужно будет ни от кого скрываться. Будем охотиться, гулять, или спать целыми днями.

Валери осторожно отстранилась от него, встала и натянула мантию.

– Что скажешь?