Дни мародёров (СИ)

Она запустила пальцы в волосы, пытаясь хоть как-то успокоить вихрь гнетущих, мрачных мыслей, и начала читать с самого начала, не замечая, что девчонки-слизеринки, столпившиеся у входа в кабинет, поглядывают на неё и перешептываются.

С первым ударом колокола в подземелье явились те, кто всегда приходит на урок последним – шайка слизеринцев во главе с Мальсибером. Они громко обсуждали что-то, угодливо смеялись и вежливо трогали друг друга за рукава школьных мантий. Отвлекшись на секунду от разговора, Мальсибер взглянул на Роксану, так насмешливо, словно в жизни не видел ничего забавнее, чем девчонка, сжавшаяся в комок в изножье гигантского идола. Он направился было к ней, но, к счастью, не успел ничего сказать или сделать, потому что в этот момент с боковой лестницы спустился шумный поток гриффиндорцев, когтевранцев и пуффендуйцев. Подземелье заполнили их разноцветные мантии и громкий смех.

К Малфой подошел Блэк. Словно желая поиздеваться над всем приличным волшебным обществом сразу, он в последнее время вечно закатывал рукава школьной рубашки и выставлял напоказ свою фальшивую Метку. Гриффиндорцы и пуффендуйцы, эти клубки нечесаной шерсти таращились на пошлый языкастый череп и ржали как идиоты. Когтевранцам хватало ума не высказываться. Ну а Мальсибера и всех его друзей просто трясло от злобы каждый раз, когда они её видели. Мальсибер даже дал себе обещание разыскать Блэка после школы и отрезать ему руку, чтобы знал, как насмехаться над Темным Лордом.

А пока приходилось терпеть его выходки.

Трудно было сказать, где именно и в какой момент ненависть к Сириусу Блэку и его друзьям перерастала в черной душонке Генри Мальсибера в огромную, жгучую зависть и, можно даже сказать, любовь. Если бы человеческая душа была домом, то в самой отдаленной и маленькой комнатке его дома можно было бы найти целые горы того, что Мальсибер хотел бы осуществить в компании главных школьных задир. Пропасти того, чем обладал Сириус Блэк и его друзья, и чем хотел бы обладать Мальсибер. С тех самых пор, как они все впервые познакомились на первом курсе, ему до боли в зубах хотелось жить в их мире. Не думать ни о своем статусе, ни о внешнем виде, ни о давлении, которое общество оказывает на таких как он. Просто развлекаться. Носить, что вздумается, говорить, что захочется, путаться с девчонками, которым плевать на его золото и имя. И быть лучшим другом Сириусу Блэку. Самым лучшим другом, ведь у них намного больше общего, чем у Блэка и Поттера. Они одинаковые, они понимали бы друг друга, как никто другой.

Малфой и Блэк сожрали свои сэндвичи, и, как водится, начали лизаться у всех на глазах. Им явно нравилось заниматься этим публично. И, в тот самый момент, когда Блэк, кажется, решил запихнуть свой язык ей прямо в глотку, в подземелье с грохотом скатилась остальная гриффиндорская шайка, Поттер, не глядя, швырнул свою сумку кому-то их обожателей и с боевым кличем запрыгнул Блэку на спину, оторвав его от Малфой.

Мальсибер скривил губы, наблюдая за тем, как Поттер на закорках у Блэка, и Люпин на спине у этого жирдяя с воплями носятся по коридору, делая вид, что сражаются на турнире.

Увы, жизнь распоряжается по-своему. Отец Поттера делал хроновороты, Блэк – отщепенец и пария, а он, Генри Мальсибер – наследник могущественной волшебной империи. Правила игры таковы, что они – враги. И с этим ничего нельзя поделать. А раз ничего нельзя поделать – значит он будет ненавидеть их еще больше.

Мальсибер отделился от колонны и вернулся к своим – Хлоя и остальные девушки рассматривали свежий номер «Ежедневного пророка».

– Что тут у вас? – лениво спросил он, для порядка поцеловав Хлою в подставленную щеку. Она пока не знала о его планах насчет Малфой – и тем лучше. Больше простора.

Хлоя переглянулась с подружками, и все захихикали.

– Кое-что интересное, – заговорщически прошептала она, но Мальсибер уже и сам увидел заголовок статьи. Его глаза вспыхнули, он быстро оглянулся на гриффиндорцев и снова окинул взглядом статью, в предвкушении облизывая тонкие губы.

– Это будет интересно, – пробормотал он и слизеринки опять засмеялись.

Слизнорт начал урок с того, что решил еще разок испугать всех ЖАБАми.

– Как вы помните, до ЖАБА осталось всего два с половиной месяца, – сказал он, и класс перестал перешептываться, улыбаться и ждать от дня чего-то хорошего.

– Не буду повторять, насколько важным является для вас этот экзамен, скажу лишь, что ваше отношение к нему должно быть предельно серьезным, – милейшим тоном добавил профессор зельеварения и все окончательно скисли. – И не только к нему, но и к подготовке. Последние три месяца…

Роксана внезапно услышала хихиканье и подняла голову. Слизеринки, сидящие скопом за партами в соседнем ряду, рассматривали что-то, лежащее между ними на парте, и смеялись. Роксана повела плечом и отвернулась, но отделаться от гадкого чувства, что смеются именно над ней не смогла.