Дни мародёров (СИ)

Поттер сидел спиной к двери, и, каждый раз, когда Люпин пытался зубами сорвать перчатку, или покусать собственные руки, заклинанием щелкал его по лицу.

Мэри захотелось уйти, убежать отсюда в первые же секунды, но она не могла пошевелиться и с ужасом и жадностью следила за происходящим через щель. Лучше бы ей было уйти. Прежде, чем она увидела самое страшное. Ремус вдруг перестал биться и навзничь упал на спину. Пару секунд царила звенящая тишина и Мэри решила, что все закончилось, как вдруг Люпин закричал, закричал так дико, что Макдональд подпрыгнула и сама вскрикнула, но её все равно никто не услышал. Тем более, что за считанные мгновения его вопль с каким-то смутным облегчением вылился в нечеловеческий, животно-утробный вой. Мэри закрыла рот, глядя, как тело Ремуса Люпина выгибается дугой, так что пола касались только его затылок и ступни, как его руки и ноги с хрустом меняют форму и обрастают густым мехом, а лицо, её любимое, самое дорогое на свете лицо вытягивается в отвратительную, уродливую волчью морду. Острые меховые уши, дико вытаращенные глаза и слюнявые клыки.

Мэри неосознанно покачала головой, отступая от двери и даже не замечая, как по ладони, закрывавшей рот, бегут слезы. Ей не хотелось этого видеть, не хотелось помнить, хотелось забыть-забыть-забыть! Хотелось убежать сию же секунду, но она все никак не могла заставить себя отвернуться. И словно почувствовав её взгляд, новорожденный волк оглянулся и жуткие зеленые глаза уставились прямо на Мэри.

Мэри не помнила, как сбежала по лестнице, как заклинанием выбила доски, закрывающие дверь, как вырвалась на пустынный лесистый овраг. Паника парализовала её и гнала прочь от этого страшного дома. Мэри бежала так, словно невидимый погонщик с жуткими зелеными глазами хлестал кнутом у неё над головой.

Она была так напугана, что почему-то побежала не к изгороди с табличкой, ограждавшей Визжащую хижину от деревни, а в сторону деревьев. И опомнилась, только когда поняла, что деревьев больше, чем должно быть. Мэри остановилась и огляделась, все еще сотрясаясь с головы до ног, и снова и снова вытирая нос. Постояв немного, она направилась обратно, но тут вдруг поняла, что не помнит точно, откуда пришла. Вокруг были одни только деревья и мрак, ни намека на выход.

Мэри без особого толка прошла еще немного и снова остановилась. Постояла немного, обернулась вокруг собственной оси, оглядывая одинаковые бесконечные деревья, а потом запустила пальцы в волосы и уселась на корточки.

В таких ситуациях время меняет ход и кажется, что прошло несколько дней, когда на самом деле не прошло и часа. Мэри потерялась в лесу, потерялась во времени и в собственном страхе. Жуткая волчья морда преследовала её в темноте, и бедная девушка бежала от неё, в панике металась среди деревьев, как одно из тех жутких существ, которые жили тут же, и, кажется, следили за ней отовсюду сотней жадных глаз. И от этого не было спасения. Было страшно. Было холодно. Крепко сжимая на груди края ветровки одной рукой, а в другой сжимая палочку, Мэри бежала сквозь чащу, посекундно оглядываясь и пугаясь хруста веток под собственными ногами. Время от времени ночь оглашал разноголосый волчий вой в разных концах леса, и Мэри задыхалась от ужаса, чувствуя, как снова проваливается в свой старый кошмар — ту ночь, когда она чудом выбралась живой из леса, кишащего оборотнями.

И когда она уже совсем отчаялась и потеряла надежду хоть когда-нибудь выбраться из этого проклятого леса, случилось чудо — она увидела впереди человека. Он стоял, упираясь ладонью в дерево, тяжело дышал, как после долгого бега, и трясущейся рукой пытался развязать мантию.

— Мерлин… — у Мэри даже ноги подогнулись, когда она поняла, кто это. Она засмеялась и побежала вперед, пронзительно выкрикнув: — Профессор Джекилл! Профессор, это вы, слава богу, а я…

Профессор вскинул голову.

Мэри замерла. Глаза её расширились, она поднесла обе ладони ко рту, потом чуть опустила их, потом снова поднесла ко рту, неосознанно отступая назад и в ужасе глядя на человека впереди, а потом отчаянно завизжала и бросилась наутек.

Как и в ту страшную ночь, она бежала без оглядки, не понимая, куда бежит, к выходу, или в западню.

Она бежала, и даже собственное тяжелое дыхание и истерические всхлипы не могли заглушить рычание за спиной.

Топот лап вызывал странную слабость в коленках.

Как же слаб человек.

Оглянувшись в очередной раз, Мэри упустила что-то очень важное. Чаща, сквозь которую она рвалась, внезапно закончилась кряжистым берегом, за которым лежало озеро. Последнее, что Мэри услышала — собственный испуганный вздох, когда земля у неё под ногами вдруг оборвалась крутым обрывом над водой…

Охотники сидели у костров неподалеку от хижины Хагрида и проводили последние приготовления к охоте. Питер нервно озирался, Сириус чувствовал себя вполне уверенно. Ночь была холодной и темной, лес казался синим в свете полной луны, а окрестные холмы — серыми из-за ползущего по ним тумана.