Дни нашей жизни

Он был вне себя. Но сквозь ярость и обиду память начала услужливо подсказывать его же собственные невыполненные обещания, данные сгоряча, от желания все успеть, всего добиться. Да тем же литейщикам, и ин­струментальщикам, и турбинщикам... Искренне верил, что выполнит, а потом не удалось, или забылось, более важные дела оттеснили... Значит, правда?

Он вызвал в памяти десятки дел, обещанных им и выполненных. Конечно же, таких дел оказалось гораздо больше. И для литейного, и для прокатки, и для турбин­ного... Да только кто помнит сделанное? Сделанное принимается как должное! И то сказать: зачем иначе директор?

Встречные заводские люди узнавали Немирова и с особой приветливостью раскланивались с ним. Он пони­мал: присутствие директора на заводе в выходной день им приятно, — вот, мол, не гуляет, не отдыхает, а все с нами. Может ли быть, что и они называют его за глаза этим глупым прозвищем?

Он смотрел на себя как бы со стороны, чужими гла­зами. Подтянутый, суховатый, властный, даже, пожалуй, крутой — таким он привычно видел себя. Таким он лю­бил себя: добреньким не притворяется, ни с кем не за­игрывает, а дело делает и все вопросы решает быстро, энергично... Может ли быть, что этот портрет не точен, что люди видят недостатки, которых он сам за собою не замечает?

Вспомнив трех формовщиц, он подосадовал, что по-ребячьи убежал от обиды, надо было поговорить с ними, спросить, что же он наобещал и не выполнил. Пусть бы им было стыдно, а не ему! И он уже бодро решил: сам пойду навстречу, выведу это прозвище.

Отбросив обиду и повеселев, он забрел в лопаточ­ный цех и чуть не попал в недобрые объятия старшего мастера Петра Петровича Пакулина. Пакулин налетел на него в полутемном проходе, со злобой крича:

— Лучше бы совсем не приходил, без тебя сделали!

Разглядев директора, он смутился:

— Простите, обознался. Думал, Епишкин... Станоч­ки новые опробуем, так он вчера божился: «Приду с утра», — а где он? Хорошо, я не поверил, сам пришел. Пойдемте, Григорий Петрович, полюбуйтесь!

Немиров старался не показывать своего пристрастия, но работники лопаточного цеха все-таки знали, что ди­ректор — сам бывший фрезеровщик — с особой любовью относится к их цеху, где господствуют фрезерные станки и выполняются работы высокой точности. А сегодня здесь было чем полюбоваться. Оттеснив старые, хорошо знакомые Немирову станочки, во всю длину цеха вы­строились мощные скоростные станки — новинка совет­ского станкостроения. Несколько месяцев назад Григо­рий Петрович много спорил и волновался, добиваясь этих станков так же, как теперь добивался новых стан­ков для турбинного цеха. По его настойчивым просьбам завод «Советский станкостроитель» изготовил эти стан­ки на месяц раньше срока. Григорий Петрович подошел к ним, как к своему трофею.

— Ну-ка, запусти! — сказал он наладчику.

Наладчик приладил фрезу, закрепил болванку, вклю­чил мотор и отошел, уступая место директору.

Старательными движениями человека, давно не ра­ботавшего у станка и боящегося осрамиться на глазах у людей привычных, Григорий Петрович неторопливо опробовал управление:  поводил  фрезу; поднял, опустил и поводил из стороны в сторону стол; повертел регуляторы скорости и подачи. Станок был послушен, рычаги размещались удобно, под рукой. Григорий Пет­рович подвел фрезу к болванке. Фреза легко и сильно вгрызлась в металл, оставляя за собой блестящую выем­ку. По легкости ее движения угадывались мощность станка и отменное качество его механизма.

— Хорош! — сказал он, останавливая станок. — Так вот, Петр Петрович, чтоб теперь ни одной задержки с лопатками больше не было! И меньше ста двадцати процентов плана чтоб я от вас не получал. Не вытяне­те — отберу станки.

— Почему же не вытянем? Только...

И Пакулин, а за ним цеховой механик стали выкла­дывать различные нужды цеха.

— Так, так, больше ничего не припомнили? — съяз­вил Немиров, про себя отмечая действительно важные и неотложные дела. — Думаете, в выходной день я доб­рей? Наобещаю? Чтоб вы меня потом Обещалкиным называли?

Пакулин и механик покраснели. Кто-то из наладчи­ков весело охнул.

— Думаете, не знаю? Станьте на мое место и выпол­няйте все, что с вас потянут, тогда я посмотрю, на что вы горазды.

И, довольный собою, Немиров пошел к выходу. Петр Петрович проводил его до двери и по пути кое-что все-таки выпросил.

— Ладно уж, — сказал Немиров, делая пометки в записной книжке, и спросил, чтобы переменить разго­вор: — На днях в турбинном Николая Пакулина в пар­тию принимали. Сын?

Петр Петрович кивнул головой. Лицо его сразу по­тускнело.

— Что? Или...

Петр Петрович безнадежно махнул рукой, тихо ска­зал:

— А какой парень!

И, поклонившись так, что совсем скрыл свое лицо, быстро пошел назад, к станкам.

Во дворе Немирову повстречался Алексей Полозов. Сунув руки в карманы добротного пальто, инженер энергично шагал к турбинному цеху.

— Вы почему не отдыхаете? — спросил Немиров, останавливая его.

— А вы? — вопросом на вопрос ответил Полозов.