Дни, полные любви и смерти. Лучшее

– Оно в трех милях отсюда, и вы не знаете, где это? – сердито отчитывал Великоф одного из местных.

– Я даже не знаю, что это, – сердито отвечал бумерец. – И вообще сомневаюсь, что такое место есть.

Наконец стали попадаться люди, которые вроде бы что-то слышали. И вроде бы даже туда ведет что-то вроде дороги. И они указали именитым ученым тот самый невероятный путь, который изначально и предлагал Вилли Макджилли.

Трое именитых ученых свернули на указанную дорогу. Река, судя по всему, в последнее время не разливалась. Дорога песчаная, но проехать можно. Наконец они прибыли в городок или что-то вроде городка – в нечто, разбросанное по лоскутным речным отмелям. Такое место все же было. Они вошли в гостиницу «Симаррон», которая выглядела как самая обычная гостиница, только сильно обшарпанная. И сразу свернули в обеденный зал, поскольку подошло время обеда.

Там стояли столики, но это был не просто обеденный зал. Скорее, комната отдыха. С некоторым налетом старомодной элегантности на голубоватых зеркалах в простенках. Там была огромная барная стойка и стол для пула, за которым играли в ротацию волосатый мужчина и Комета. Комета был высокий, седобородый (собственно, комета и есть звезда с бородой), и из него постоянно что-то сыпалось. За столиками сидели глинянолицые люди в шляпах и играли в домино. В помещении находилось с полдюжины собак. Что-то немного странное и доисторическое чувствовалось в этих собаках. Как и во всем остальном.

И словно для отвлечения внимания или для контраста, там была девушка неземной красоты – судя по всему, официантка. Она, похоже, чего-то ждала – не то равнодушно, не то глубокомысленно.

Доктор Великоф Вонк вдумчиво поморгал глубоко посаженными глазами и привел в действие свой массивный мозг, скрытый за массивными же надбровными дугами. Результатом этого сложного мыслительного процесса было следующее. Он спросил:

– Девушка, у вас есть меню?

– Нет, – просто ответила она.

Но на самом деле все было не так просто. Ее голос не соответствовал ее красоте. Даже на протяжении этого одного слога он казался более интригующим, чем ее внешность. Мощный, но не грубый, глубокий, гулкий, как пещера, протяжный, вечный. У девушки при всей ее привлекательности были пегие волосы, широкая кость и глаза разного цвета.

– Мы хотели бы пообедать, – сказал Арпад Аркабаранян. – Что у вас есть?

– Уже готовят, – ответила девушка. – Скоро принесу.

В помещении было сумрачно и стоял густой речной запах.

– Странный у нее голос, – с восхищением и удивлением прошептал Арпад. – Как будто камни под водой перекатываются. И в то же время чувствуется что-то весеннее, – правда, весна эта специфически двойственная.

– Не просто весеннее, а межледниковое, – уточнил Вилли Макджилли. – Я уже замечал это у подобных людей в других местах. В их голосах звучит древняя эра цветения природы – цветения между двумя оледенениями.

Помещение освещалось висячими лампами, которые отбрасывали колышущиеся тени. Лампы явно были не электрические.

– Здесь атмосфера эпохи газовых светильников, – высказал мнение Арпад. – Но только в светильниках – не газ.

– Нет, это масляные лампы, – сказал Великоф. – Странно, но мне только что пришло в голову, что это, возможно, старый добрый китовый жир.

– Девушка, а чем вы заправляете лампы? – поинтересовался Вилли Макджилли.

– Сомовьим жиром, – ответила девушка, и в ее гулком голосе снова прозвучал межледниковый период; сомовье масло горело пламенем цвета глины.

– Может, пока мы ждем еды, принесете что-нибудь выпить? – спросил большеголовый Великоф.

– Уже готовят, – ответила девушка. – Скоро принесу.

Тем временем Комета обыгрывал в ротацию волосатого партнера. По части ротации Комета не имел себе равных.

– Мы прибыли сюда в поисках странных существ, – обратился Арпад к девушке. – Вам что-нибудь известно о странных существах или странных людях и местах их обитания?

– В последнее время вы единственные странные люди в наших краях, – ответила девушка.

Вскоре она принесла напитки: три огромные пенящиеся глиняные кружки, по форме похожие на гигантские луковицы. От них ощутимо несло рекой, возможно даже межледниковой рекой. Девушка поставила их перед именитостями. В ее глазах при этом как будто вспыхивали искорки. Но так только казалось, потому что на самом деле это были не искорки. Молнии, настоящие молнии сверкали меж ресниц этого очаровательного существа. Она ждала реакции на напиток.

Великоф вперил в кружку свой глубокий взор, что само по себе уже было подвигом. Остальные не имели таких глубоких глаз и таких надбровных дуг, как у Великофа. Покоситься такими глазами не каждый сумеет. А Великоф, когда начал пить, даже осклабился от прилива глубинной народной памяти. В этой области он был очень силен.

Арпад Аркабаранян завизжал, вскочил, уронил стул и замер в ужасе, указывая дрожащим пальцем на пенящуюся глиняную кружку. Он страшно разволновался.

Вилли Макджилли отхлебнул большой глоток из своего кипящего сосуда.