ДНИ ПОРАЖЕНИЙ И ПОБЕД

Потом неоднократно встречались, особенно часто беседовали осенью 1991 года, когда шел процесс выработки стратегии российского руководства после августовских событий. Именно Бурбулис свел меня с Борисом Николаевичем Ельциным, и он же, наверное, более, чем кто-либо другой, был причастен к тому варианту состава правительства реформ, которое начало свою работу в ноябре 1991 года. Потом работали вместе в составе правительства, неоднократно встречались у президента, вместе вели предвыборную кампанию 1993 года, штаб которой Бурбулис возглавлял. Несомненно – умный, тонкий аналитик, умеет считать варианты, видеть перспективы, привлекать интересных людей, специалистов. Прекрасно подходит на роль "серого кардинала" при руководстве. К сожалению, именно эта роль, для которой он явно создан, ему категорически не нравится. Он хочет сам быть первым лицом и принимать самые ответственные решения. Но как раз это ему не дано. Помню совещания под его председательством, всегда интеллектуально насыщенные, но, как правило, ни к каким конкретным результатам не приводящие. Это тягостно. День расписан по минутам, на очереди колоссальное количество проблем, а тут пусть интересный, но ничем не завершающийся разговор.

Осознание этого пришло много позже. Тогда же обсуждение сосредоточилось на главной теме: если сегодня все не кончится катастрофически, если ситуация "зависнет", что делать, чтобы переломить ее в свою пользу? Какие рычаги в наших руках? Газеты, радио, типографии… Как будут развиваться события в других крупных городах? Найдет ли отклик призыв к забастовке? Вариант быстрой и решительной победы над ГКЧП по-прежнему кажется нереальным и даже не обсуждается. Иваненко непрерывно связывается по телефону с командирами Московского военного округа, внутренних войск, частей КГБ. Говорит примерно одно и то же: звоню по поручению Ельцина, не ввязывайтесь в это дело, держите личный состав и технику в стороне…

Зашел Григорий Явлинский. Мы давно не виделись. Говорим, разумеется, не об экономике. Он считает, что Горбачев в курсе заговора и скрыто его поддерживает, я сомневаюсь – для чего это ему?

Бурбулис возвращается от Ельцина. Президент просит следить за маршрутами, по которым к Белому дому могут выдвинуться танки. Ребята с радиоаппаратурой стараются ухватить переговоры командиров танковых частей со своими подразделениями.

Постепенно, уже за полночь, обстановка начинает накаляться. Танки, кажется, действительно двинулись. Бурбулис набирает по правительственной связи номер председателя КГБ Крючкова. Что-то очень странное: вроде вот-вот убивать будут, и в то же время созвонились, побеседовали…

Максимальное напряжение где-то в половине третьего, потом спад. Примерно в пять утра выхожу из 8-го подъезда, разыскиваю промокших, продрогших коллег. В общем, вроде ничего не случилось, просто долгая, бессонная ночь. А на самом деле – неожиданная, еще недавно казавшаяся столь невероятной оглушительная победа. Это осознают еще не все.

– Сейчас по домам и спать, – говорю своим сотрудникам. – В двенадцать собираемся в институте. Нужно вместе продумать, что делать дальше…

21-22 августа – неожиданное и полное крушение ГКЧП, коммунистического режима, империи. Руководители переворота арестованы, в Москве восторженные толпы на улицах, активисты "Демроссии" защищают от толпы сотрудников ЦК КПСС, в здании КГБ срочно жгут архивы. Самоубийство министра внутренних дел Б. Пуго, куда более загадочное самоубийство управляющего делами ЦК КПСС Кручины, отвечавшего за финансы партии. Заискивающие публикации "Правды". Суть их – мы будем хорошими, станем верно служить новой демократической власти. Полная деморализация КПСС. Те, кто поддерживал переворот, до смерти напуганы, явно опасаются, что демократы поступят с ними так, как они бы поступили с демократами в случае победы ГКЧП. Все напоминает февраль 1917 года, как представлял его себе по книгам, воспоминаниям современников. И именно это не дает покоя. Ведь я-то хорошо знаю, что последовало за эйфорией Февральской революции. Да, счастье, что провалился путч,но что дальше?

Немедленный и полный развал КПСС, организации, соединявшей все колесики власти в стране, крах всеведущего КГБ, полное банкротство доминирующей политической элиты, ее идеологии – не открывает ли все это дорогу хаосу, анархии, страшному экономическому развалу и новой диктатуре? Особенно серьезна эта опасность, если иметь в виду, что все экономические отношения строились до сих пор не на системе работающих рынков, а на силе принуждения, приказе.