Дни стужи

— Этот, — молоденький городовой мотнул тощей шеей в сторону камер, — что твой призрак, ни звука, аж мурашки бегут.

— Ты поменьше мурашек считай, побольше старших слушай, да, вашбродь? — заглянул в глаза вахмистру второй, с маленькими блестящими глазками Он все время напоминал вахмистру какого-то скользкого зверька. Но службу, и правда, знал. Вот и сегодня, весь вечер ходил за вахмистром, проверял, не поленился, проверил кандалы на задержанном, и не побоялся же в камеру зайти. Сам топчан перевернул, не сунул ли кто заточку, или еще что недозволенное.

— Оно, конечно, — вахмистр прожевал бутерброд, с удовольствием запил чаем. Закончив ужин, вытер руки чистой тряпицей, с грохотом отодвинул тяжелую табуретку.

— Пойти, проверить перед сном.

Задержанный лежал на топчане, как лёг — руки на груди, ноги вытянуты. Как покойник, подумал вахмистр, и что-то его кольнуло. Он нащупал связку ключей на поясе, промахиваясь ключом, нашарил замок, наконец, ключ вошел. Даже сейчас, он не забывал об осторожности. — За мной не входить, быть настороже.

Но внутри он уже знал, что увидит…

— Твою ж мать, — выдохнул он несколько минут спустя.

* * *

Громко, празднично скрипел снег под ногами, золотые купола церквей плыли в высоком голубом небе, звонко гомонили где-то за высокой оградой купеческого дома дети. Попавшийся навстречу купец в распахнутой тяжелой шубе полез через сугроб брататься, тянул бутылку шампанского, но, увидев мрачное лицо и мундир Федула, понимающе надул щеки, извиняясь, приложил руку к груди, и двинулся дальше.

— Проклятье, а денек-то какой. Сейчас бы шампанское пить, да с румяными девами в санях кататься, — с тоской пробормотал Иван, глядя на ворота купеческого дома.

— Почему на улице никого? — поинтересовался Стас. — Обычно же охрану у ворот выставляют, ну и всякое прочее…

— Внимание привлекать пока не хотим. Огласка ни к чему, — коротко обронил Владимир, толкая калитку сбоку от ворот.

Первого мертвеца Стас увидел сразу, как вошел. Судя по одежде, один из купеческих охранников. Насколько Стас помнил, в прошлый свой визит они с Иваном видели, минимум, троих. Возле мертвеца на корточках сидел человек в высоких сапогах с меховой оторочкой и коротком черном полушубке с поднятым воротом. Таком же, как у иноков.

— Из ваших? — кивнул Стас Владимиру.

— Наш, — инок поднял руку, его соратник коротко махнул, отвечая, и вернулся к своему делу.

Не сговариваясь, ведуны остановились возле тела. Умер человек внезапно. Раскинув руки, мертвец лежал в высоком сугробе на обочине широкой, хорошо расчищенной дорожки. Ноги в новеньких валенках нелепо вытянуты, словно человек сладко потягивался. Лица не видно, его засыпал обвалившийся с вершины сугроба снег. И следов выстрела не видно — ни стрелы, ни пулевого отверстия.

— Вы его еще не трогали? — спросил Иван инока, хотя и сам видел, что следов не видно. Тот молча покачал головой.

— Нет. Но вы вот на это посмотрите, — и, вытянув руку с зажатым в ней коротким ножом, инок постучал рукоятью по ноге покойника. Раздался глухой костяной звук.

— Во, словно мерзлая туша на леднике.

— Да уж. Но ночи нынче холодные, — сказал сзади Иван. Впрочем, без всякой убежденности. Федул лишь вздохнул и, хлопнув Стаса по плечу, указал на дом, возле которого стояли несколько человек в черных полушубках иноков и серо-зеленых — порубежников. Виднелись и длинные теплые шинели городской полиции. Заслышав хруст снега стоявшие у дома оглянулись, замолчали, разглядывая гостей. Первым нарушил молчание человек в полицейской шинели — высокий, тощий, с острым рубленым лицом, на котором лихорадочно горели черные глаза. Он нервно протянул руку — сначала Стасу, затем Ивану. Ладонь оказалась сухой и горячей, и Стас подумал, что человек, пожалуй, серьезно болен, не стоит ему на морозе быть, а вот поди ж ты….

— Здравствуйте, здравствуйте. Майор Хацкий, — Голос у майора не подходил к внешности, был низким и хрипловатым, — Отдел собственной безопасности городской полиции. Не могу сказать, что рад знакомству. Про ваши вчерашние подвиги наслышан и за помощь в поимке подозреваемого признателен. Хотя, о том отдельно еще поговорим.

Стас чуть не поднял бровь, но сдержался. Все интереснее становится — на месте преступления собственная безопасность, а не «убивцы». Ну а разговор о стрелке тоже, дело ожидаемое. Вчера их мурыжили плотно, выспрашивая, за какой такой надобностью они попёрлись к Хасану Песчанику, и почему люди Хасана с таким энтузиазмом хотели покрошить их на мясо для шаурмы. К счастью, легенду они успели проговорить — самую простую. Хотели получить давний должок, дело не заладилось, остальное вы сами видели. Самое смешное, что это было правдой — Хасан им был должен, правда, долг смешной, но кому об этом надо знать? Конечно, Хасан, которого теперь полиция тоже будет тягать в хвост и в гриву, может сказать и что другое, но тут его слово против нашего…

— Да уж, не скажешь, что рад встрече, — вздохнул Стас, — А от нас вы что хотели?

— Обязательно все объясню, — дернул головой майор. — Но сначала вам лучше осмотреться.