Дни стужи

— Ты спрашиваешь, кто они? Такие же древние разумы. Можешь называть их Тёмными Богами, хотя это очень сильное упрощение. Они не такие, как Звёздный Тракт, разумы которого видят свою цель в том, чтобы заполнить Многомирье сотрудничающими Разумами, превратить Звёздный Тракт, Реку Рек в океан.

Тёмные Боги хотят не просто перестроить Многомирье, а превратить его в самих себя. Стать единственной сутью всех миров. Поглотить их.

И Якут показал, как воплощаются в разных мирах посланцы Тёмных Богов, как воплощаются они сами, посылая часть себя в мир, и постепенно, век за веком перекраивают мир, отрывают от Древа Мироздания, и почерневший и обезумевший мир падает за пределы Многомирья, присоединяясь к другим чудовищным икринкам Черной Кладки. В каждом таком мире-икринке зреет часть одного из Тёмных Богов. Когда-нибудь они родятся ― сольются в новые Сути и вместе со старыми Тёмными поведут борьбу друг с другом.

Пока не останется кто-то один.

Тот, кто станет Единым.

Небо начало светлеть. Не так, как в Яви, когда восходит солнце. Все вокруг постепенно становилось прозрачным и тихим. Все тише доносился мыслеголос Якута, размытыми и непонятными делались образы…

— Кто, кто он? — Иван вызвал образ человека, который выступил из теней и коснулся Шамана.

— Таких, как он, называют Наладчиками. Это Наладчик, Ваня. Они готовят миры к прибытию Тёмных.

Над вселенскими кронами разгорался свет. Силуэт Якута расплывался, дрожал в золотом мареве.

— Девочка. Не ищи девочку, — едва расслышал Иван, — она сама найдёт тебя, когда будет нужно. А теперь, прощай, Ваня. Ты знаешь, что нужно делать.

Иван знал. Раскинув руки, он повернулся к духам, плясавшим у костра.

И они разорвали его на части, чтобы воскресить к вечеру.

* * *

Полковник Левшов был раздосадован. Честно говоря, он даже нервничал, что случалось с ним довольно редко ― иначе он не продержался бы на своем посту так долго, не создал бы свою, как он иногда говорил самым доверенным людям, «тихую империю».

Но сейчас ― как же обидно. Пришлось свернуть множество операций, люди, которые обязаны ему всем, всем! — под благовидными предлогами отказываются встречаться, делают вид, что не знают его.

Там, в верхах, приходится ждать в общей очереди и даже отвечать на крайне неприятные вопросы. Самое плохое, что Державный демонстративно отменил встречу для регулярного доклада и затребовал материалы по происшествию в Кривоколенном.

Прошло уже несколько дней, а буча не утихает, и даже те газетки, которые раньше не смели рекламное объявление без его ведома напечатать, сейчас размещают полосные интервью с кретинами из Думы, которые спрашивают ― как это так получилось, что хваленые специалисты по иномирной безопасности Службы Охраны проморгали крупнейший инцидент с момента События. И с пафосом вопрошают, куда ушли ассигнования на исследования «мест взаимопроникновения пространств с различными физическими параметрами и их воздействия на психику человека».

Куда ушли… Куда надо, туда и ушли.

Словом, положение было опасным.

— Гос-споди… нельзя же так, — полковник даже руку к сердцу прижал, когда в кресле перед ним сплелся из теней хорошо одетый господин.

— Ну отчего же, господин Левшов. Очень даже можно.

Полковника раздражала эта снисходительная барственная манера, но сейчас приходилось терпеть.

— Мы же договаривались, что вы не будете искать встречи со мной, — раздраженно сказал Левашов.

— Помилуйте, да меня и нет здесь, — улыбнулся посетитель.

Спорить было не только бесполезно, но и опасно.

— Ну хорошо. Что вам от меня сейчас нужно?

— Я просто хотел убедиться, что с вами все в порядке, господин полковник, — гость нагнулся и похлопал ладонью по запястью полковника.

Рука у него была неприятно горячей и влажной. Левшов, стараясь не показать брезгливости, убрал руку, растер запястье.

— Все в полном порядке. Но благодарю за беспокойство.

— Скажите, полковник, я правильно понимаю, что пару дней спустя после известных нам событий дочка господина Столярова вдруг бесследно исчезла, и ваши люди не знают, где она?

Полковник дернул подбородком. Увы, это было так.

Гость словно прочитал его мысли.

— Не переживайте так. Ничего спешного. Но ребенок этот важен. Очень важен.

Теперь человек из теней был тих и задумчив, говорил словно бы сам с собой.

Таким его полковник видел редко и, честно говоря, побаивался, хотя трусом не был. В такие моменты он понимал, что перед ним уже не человек и что от него ожидать совершенно непонятно.

— Мои люди будут ее искать всеми силами. Служба ведет собственное расследование, так что я имею полное право задавать такие вопросы.

— Нет-нет, полковник. Не стоит. Не надо привлекать к себе лишнего внимания, — поднял руку гость.

— А зачем вам, собственно говоря, именно этот ребенок? Собираетесь снова провести ритуал? Неужели, нет других возможностей? В Москве сотни девочек, которых гораздо проще заполучить.

— Не в этом дело, господин Левшов, — гость побарабанил пальцами по подлокотнику кресла, — стать вместилищем она уже не сможет. Ей уготована другая, совсем другая участь. А какая ― зависит от того, где и с кем она будет расти.