Дни волка (СИ)

— Тассах — это имя. — Поправила меня Женька. — Следует обращаться…

— Да плевать, что и кому следует! Достали вы меня, убогие! — Меня понесло. — Что Вам Нужно?

— Несомненно, все черты своего предка, унаследовал он. — Еще один голос, такой же мерзкий, только — мужской. — Тэсси, может стоило просто изолировать…

— Стоило — не стоило. — Женщина вздохнула. — Чего гадать? Давай расскажем, а там уже и видно будет! Держите его!

Женька и Ми-Ко, оказавшиеся в этот момент позади меня, навалились, прижимая плечи к креслу.

Тассах изящно выскользнула из кресла и замерла напротив меня и положила руки мне на виски.

Сразу стало горячо и боль из перекрученной ноги, показалась по сравнению с этой болью — укусом комара. Точнее — комарихи.

Мир, полный чужих образов и красок, чужих страхов и бури эмоций.

Основная проблема, что не — чужих, а — чуждых!

От обилия цветов, запахов, вторичных звуков, в животе связался приличных размеров ком, просящийся наружу.

Удерживая себя в состоянии, чуть отстраненном, от всего льющегося мне в голову, успевал замечать обрывки бесед, встреч и деловых переговоров.

Бедная тетка — ее так же поимели, как и меня: простенько и со вкусом…

Подсунули две бумажки и все, крышу снесло!

Я видел со стороны нашу с Женькой встречу и слышал ее мысли. В отношении меня — не лестные. Да и после — не особо радостные, ведь задание и в Африке, ныне сгинувшей, есть задание.

Милашка Ми-Ко, хотя бы, относилась ко мне по-хорошему.

Где-то, в глубине ее души, я ей даже нравился.

А Землю, так же как и до этого Керрану, просто «стерли» из исторической линии.

Как нарыв, что вскрывает хирург, а затем его прижигает.

Вот так и с нами.

Зачем нужна планета, плодящая канцелярских крыс? Или, как Керрана — сдвинутых на дворянстве и потомственных привилегиях?

Те, кто хоть нечто из себя представлял — уже давно собрались на планетах, типа Марса, Венеры, Меркурия — Пусть всецело замкнутых на своих узких специализациях, зато не мешающих, молодым, искать себя.

Шутка ли сказать — перелет между Марсом и Меркурием, для абитуриента стоит… НОЛЬ! А между Землей и Венерой — стоимость билета сравнима с ценой спортивного флаера!

Видел я и Мэгги, с синяком под правым глазом, полученным в процессе вытаскивания ее из «Снежинки».

А вот себя самого, наблюдать со стороны было не приятно — обычный лопух, мнящий себя крутым офицером контрразведки. Всё, как в плохих фильмах, где главный герой узнает правду последним и в самом конце.

И, тем не менее, чем то я был интересен, этой корпорации.

— «Не обижайся. Единственное, что нас заинтересовало — твоя способность взаимодействовать с искинами.» — Тихий шепот дребезжащего голоса пилил мозги не хуже тупой ножовки, отдаваясь болью в крепко сжатых, зубах. — «Ты привлек к себе внимание…»

Да, уж тут-то я действительно увидел, что привлек к себе внимание.

Зря я рыжей «Психушке», срубил голову.

Лучше бы мозг, нашинковал.

Жесть, это сколько же человек, прошло под контролем этой дамочки!?

Зря, Ксорер дал человечеству шанс, зря.

Сознание, наконец-то, показало красную черту и я смялся, проваливаясь в темноту бессознательного состояния, такую теплую, ласковую и ничуть не тревожную!

Последнее воспоминание, уже перед самой отключкой, почему-то сильно испугало мою «мучительницу», отлетевшую от меня так, будто ее шибануло током!

И снова, снова, снова — бегут воспоминания по кругу, бегут, иногда чуть меняясь местами, забегая друг за друга, играя в прятки.

Волчий вой, на моей первой и последней, охоте.

Первый раскат грома.

Первый теплый дождь и беготня по лужам.

Первый поцелуй.

Всё.

Больше ничего первого у меня и не было.

Всё остальное — «как у всех»!

Сбежавшее, от школьных заморочек — детство.

Исчезнувшие друзья, успевшие оставить гадостный след предательства и лицемерия.

И пьянящий запах свободы, когда стало «не нужно».

Не нужно соответствовать.

Не нужно казаться.

Не нужно терпеть и улыбаться, когда хочется дать в морду!

«Свобода» — это краткое состояние пера, выпавшего из хвоста парящего орла, пока оно не коснулось земли!

Да и то — перо — всего лишь игрушка ветра!

Вложенные воспоминания, словно ржавый ключ, что подошел к старинному замку, и теперь, с болью проворачивался в замочной скважине, открывая все новые и новые воспоминания.

Иногда такие, что просто хотелось выть и бежать вешаться.

«Врешь, собака серая! Не сдамся!» — Привычно стиснул зубы я. — «Пусть все плохо. Я буду улыбаться!»

Сложив губы в подобии улыбки, наткнулся и на другие, воспоминания.

И уж точно — не мои!

Серые коридоры с коричневыми паркетными полами, грязное окно, которое надо вымыть.

Два десятка воспитанников, мучительно пялятся, каждый в свое ведро с плавающей тряпкой.

Пока окна не будут вымыты, еды не получит никто!

Год за годом обучения — жесткая специализация.

Отсев за отсевом — на контрольных, на дистанции, на дуэлях.

Из двух десятков — осталась жалкая троица.

Холодные глаза.

Сорванные голоса.

Стремительные движения.

Замершие, навытяжку, перед директором своего учебного заведения, в просторечии именуемого «скотобойней», они ждали ее последних слов.