Днями-ночами (СИ)

У них выработалась чудесная схема: Гарри отвечал за завтрак, а Драко — за ужин. Гарри с радостью и обедал бы, но вот только Малфой этого никогда не делал, и потому приходилось терпеть до вечера. Они заходили в магазин после работы, и каждый брал себе что-то для своего блюда. Гарри это на самом деле радовало — наконец он мог расплатиться своими деньгами. Ему в принципе нравилось все, что происходило, однако, с другой стороны, на четвертый день стало как-то тяжело. Драко, как понял Поттер, любил разнообразие в еде — об этом говорило хотя бы то, что тот за все время не повторился в своих кулинарных шедеврах ни разу, а вот Гарри за четыре дня исчерпал все свои способности: он уже приготовил скрэмбл, тосты, овсяную кашу (которую он последний раз готовил еще у Дурслей) и яичницу, — и совсем не знал, что делать дальше. Гарри стоял у холодильника с молочными продуктами в магловском магазине, куда они зашли вместе с Драко в четверг, и рассеянно глядел на полки, когда к нему подошел Малфой:

— Я взял все, что мне нужно. Ты идешь?

Гарри неуверенно кивнул. Он мог бы не заморачиваться и купить вишневый или клубничный йогурт, но перед Драко за это как-то стыдно. Малфой за всю свою юность ни разу не держал в руке поварешку и сейчас стал чуть ли не шеф-поваром. А Поттер, в детстве готовивший для семьи Дурслей, сейчас не мог сделать по сути ничего путного.

— Да, минуту, я еще выбираю.

Драко хмыкнул.

— Если хочешь, я могу взять завтраки снова на себя, — то, как Малфой понимал Гарри без слов, начинало пугать.

— Нет, я просто… думаю, — Гарри нахмурился.

— Могу научить тебя готовить пирог с курицей и грибами, — протянул Драко как-то неуверенно. Но, кажется, у Поттера просто не осталось выбора, и он согласился.

Пятничное утро началось необычно. Драко, одетый в белую рубашку и черные брюки, рассказывал Гарри, который только что проснулся, как нужно замешивать тесто. Поттер кивал, почти не вслушиваясь в то, что тот говорит, сонно рассматривая его острые скулы. Драко действительно был красив — Гарри знал это давно, но по утрам Малфой преображался и выглядел еще лучше: пока не вышел в свет и не окунулся с головой в свое безразличие. Глаза Драко горели серым пламенем (если такое вообще возможно), пока тот с энтузиазмом показывал, как правильно резать грибы. Его шея — длинная и бледная, как и вся его кожа. Каждый раз, случайно касаясь слизеринца, Гарри ловил себя на мысли, что Драко по ощущениям под пальцами невероятно нежный, будто тот обмазывался кремом с ног до головы. Губы Малфоя активно двигались, но Гарри все равно мог разглядеть на них едва заметные трещинки.

— Поттер.

Вопрос: мог ли Драко кого-то любить — снова возник на повестке. Наверное, все-таки да. Гарри заметил, что Малфой любил всем сердцем свою работу и каждый свой вычурный товар. Он мог часами завлекать покупателя и потом передумать продавать ему артефакт просто потому, что тот понравился самому Драко: тогда Малфой откладывал артефакт на полку за кассой и больше никому его не предлагал. Кроме этого, Драко любил готовить — он изящно лавировал по кухне, сочетая несочетаемое и удивляя новыми вкусами, — и явно находился в своей стихии. В принципе, Малфой мог бы полюбить и человека. Гарри пока не представлял, каким должен быть этот человек, но он определенно должен быть достойным. Малфой при всей его саркастичности и безэмоциональности все же заслуживал лучшего.

— Поттер, — еще раз сказал Драко, и Гарри встрепенулся. Он не знает, сколько раз Малфою пришлось повторить его имя, пока он думал о своем. Гарри почувствовал, как начинают гореть щеки.

— Да?

— Я говорю, дальше убираем получившееся в духовку. Можно использовать и магию, но, сам понимаешь, это не то.

Гарри кивнул. Пирог оказался невероятным, правда Поттер совсем не запомнил рецепт.

* * *

— Разве это не будет неловко, если мы сядем отдельно? — спросил Гарри в очередной раз. Драко настаивал на том, чтобы Поттер вместе «со своим противным Уизли» (которого Гарри позвал в бар в качестве поддержки) сели за другой стол, пока сам Драко общается с Блейзом. Малфой объяснил это тем, что ему многое нужно обсудить с лучшим другом наедине.

Гарри огляделся. Бар был заполнен людьми: кто-то уже танцевал у стола диджея, кто-то разговаривал у барной стойки, а некоторые продолжали сидеть за уютными столиками по всему периметру. Свободных мест не было, за исключением одного: которое заранее забронировал Драко.

— Похоже, это судьба, — довольно заметил Гарри, усаживаясь напротив Малфоя на диванчик шоколадного цвета.

— Я не верю в судьбу, — кратко ответил Драко.

Гарри заказал сливочное пиво себе и Рону, а Драко выбрал алкогольный сквош.

— И почему же ты не веришь в судьбу? — спросил Поттер, когда официантка записала их заказ и ушла. Малфой покосился на него. — Разве «Священные двадцать восемь» не жуткие фаталисты? Рон, например, иногда с ума сходит и все заслуги приписывает судьбе.