ДНК. Твои не родные

В безумном ритме, подрагивая, срываясь на сдавленные стоны и я извиваюсь ему навстречу, каждому грубому толчку. Я прокусила ему губу и дернулась от вкуса его крови во рту. И меня сорвало в оргазм резкий, острый, настолько ослепительный, что все тело вначале замерло, а потом забилось в сладких, невыносимых судорогах, сильно сокращаясь вокруг его члена. И Егор сильнее сдавил мои бедра, резкий глубокий толчок и я ощутила как пульсирует его плоть внутри моей плоти. Как мои сокращения вторят его судорогам. Он весь взмок и дрожит, стонет не сдерживаясь мне в губы. Где-то рядом мощным напором течет вода, а я даже не помню когда он открутил кран.

Минуты тишины, чтобы отдышаться. Отодвинуть от себя даже не глядя в лицо, вытираясь там где мокро и липко от его семени. Молча поправляя одежду, волосы.

Когда пошла к двери не позвал, а я не обернулась. Вышла и прислонилась к ней спиной, по щекам потекли слезы. Черт…зачем я это сделала? Это же…это же так больно уходить после и знать, что больше никогда. Любить его в последний раз…и ощущать, что и он любил как в последний.

* * *

Мы больше с Егором не виделись. Я брала сотовый в руку, чтобы позвонить и клала его обратно в сумку, а он сам не звонил. И наверное это правильно. Наверное так и надо. А спустя день, проклиная свою слабость, я все же позвонила ему. Но сотовый был отключен. Больно кольнуло в груди напоминанием, что с ним только так, только до едкой и разъедающей пытки. Слишком много страданий он мне причинил, и я панически боялась, что в меня опять вгрызется эта лютая тоска.

Я ведь этого хотела, чтоб он больше не связывался со мной, тогда почему от этого отключенного сотового по телу расползается едкая паутина разочарования.

И грусть Маши сильно огорчала. Она ждала, что он напишет ей. Егор еще в больнице подарил дочке сотовый. И в последние дни что-то писылал ей по вечрам. Мне она не показывала, а я не просила.

В аэропорт мы ехали молча я попыталась ее разговорить, но Маша отвернулась к окну. Хорошо…не сейчас. Мы поговорим дома. Я все ей обьясню насколько смогу.

* * *

Маша первая заметила, что он приехал. Пока я сдавала багаж Маша вдруг вырвала ладонь из моей руки и куда-то побежала. Я тут же обернулась и застыла от неожиданности. Егор раскрыл широко руки и поймал малышку на лету.

И у меня как всегда внутри что-то обрпвалось. На них было больно смотреть и хотелось разреветься то ли от эмоций, то ли от дикого сожаления, что все вот так вот. Егор присел на корточки перед Машей и теперь я видела как бегло он научился общаться с ней.

— Ты поедешь с нами?

— Нет, у меня есть еще дела здесь, а потом я тоже уеду.

— А можно мы останемся с тобой?

— Вам нужно ехать домой.

— Я не хочу без тебя ехать. Я не стану ходит к Нине и не буду принимать лекарства. Не хочу без тебя.

Я отвернулась, чувствуя как саднит в груди и становится трудно дышать…Я тоже не хочу без него. Не могу без него. Но и с ним…смогу ли я с ним. Снова обернулась Маша впилась в Егора обнимвя его за ноги, а он гладил ее волосы, потом разжал ее руки и показал жестом, что напишет ей как только мы прилетим.

Потом бросил взгляд на меня…долго смотрел молча прямо в глаза. Прямо в душу, расковыривал там все до мяса этим взглядом от которого драло в горле и болели глаза. Развернулся к нам спиной и пошел к стекляным дверям.

Я еще какое-то время рассеянно слушала, что мне говорят служащие ажропорта, подавала паспорт, а сама оглядывалась назад. На фигуру Егора удаляющуюся от нас быстрыми шагами.

И я почему-то остро ощущала каждый его шаг словно именно сейчас что-то разрывалось между нами. Появилось какое-то сумасшедшее дикое чувство. Страх потерять. И жестокое, совершенно неконтролируемое осознание, что я больше так не могу. Не могу без него…хочу к нему невыносимо. Не хочу держать себя, не хочу страдать…не хочу бояться.

— Можно паспорт вашей дочери, пожалуйста!

— Что? — я обернулась к парню за стеклянной перегородкой.

— Паспорт вашей дочки можно?

— Простите…мы никуда не поедем.

Сказала и поняла, что все…это конец. Не могу больше. Схватила паспорта и Машу за руку, потянула ее за собой. Протискиваясь сквозь очередь в регистрации, расталкивая людей и Маша цепко держит меня за руку, словно знает куда мы идем, бежит следом своими маленькими ножками. А я ничего не вижу перед глазами все как в тумане. И уже не я иду, а Маша меня ведет. Все быстрее-быстрее к НЕМУ. Сейчс. Немедленно. Хватит…это слишком больно вот так отрывать его от себя.

А потом почувствовала как стльные руки подхватили и прижали к груди, а я так ничего и не виду, сжимаю енго сильно до хруста в запястьях и лицом зарываюсь ему в шею, чувствую ручонки Маши, как они обнимают мои и его ноги.

— Тссс…ты что, Нюта…Ты из-за Маши да, маленькая?

Лицо на него подняла, а он слезы мои быстро вытирает пальцами и сам скривился, словно больно ему. И меня сорвало, унесло…никаких сил больше не осталось.

— Нет…ради себя…не могу больше.

Усмехнулся по-мальчишески и к себе придавил.

— Вы же мне не родные…

— Да, — киваю и плачу, в глаза ему смотрю, — мы твои не родные.