ДНК Творца

А что, на табличке написано: «Средневековые методы истребления ныне почти исчезнувших рас», а на поверку – лишь один невинно убиенный упырь с предельно допустимой концентрацией осины в грудине. Надо же показать, как именно древо туда попало и благодаря кому. А то вдруг крайне продвинутые студиозусы, которые грибы только в Гугле найти могут, напрочь лишены воображения.

Осталось решить вопрос с Марио. Третьим в наш с вампиром междусобойчик он не вписывался даже не из-за композиции. Ему банально не хватало места. Зато под лапу грифона несчастный паренек уместился вполне, потеснив пластиковое изваяние.

Успели как раз вовремя.

Хранитель, чей характер оказался до жути сварливым, решил отыграться на инквизиторской братии и препирался с ними еще похлеще, чем с Паулем. Но спорить с блюстителями порядка – все равно что тушить огонь бензином. Хотя для стороннего наблюдателя, судя по специфическому диалогу, зрелище было отрадным. И все же створки надсадно заскрипели, и пятеро инквизиторов ступили за порог музея.

Забыв, как дышать, я уставилась в одну точку. Ею оказался стеснительно выглядывающий из импровизированной подушки палец вампирьего манекена. Желание пошевелиться и спрятать его в складки ткани было раздражающим до зуда в кончиках пальцев.

В зале меж тем слышался шелест, уверенные шаги, отзвуки голосов. Вдруг один из инквизиторов оглушительно чихнул. Я вздрогнула, вампир на мгновение открыл глаза. Но больше всех возмутилось такому резкому повышению децибел чучело нетопыря двуипостасного, прервавшего свой жизненный путь как раз во время метаморфозы. Тушка, опасливо закачавшись на крюке, сдесантировала на голову чихуна и тут же осыпалась трухой, подняв облако пыли. От этого коварного маневра инквизитор-аллергик зашелся кашлем и, пробормотав что-то своим коллегам, вышел вон. До моего же уха донеслось пренебрежительное:

– Говорил Густаву сходить к целителю, обновить заклинание, а он все тянул… Кстати, почему чучело превратилось в горстку трухи? Вроде же нормальное было…

– Некоторым из этих мумий по паре тысяч лет – держатся на одной магии, что предотвращает распад, – прогнусавил в ответ другой. – А мы все обвешаны амулетами, как бродячие псы репьями. Думаю, что чучело просто соприкоснулось с одним из заклинаний, что на Густаве, вот и превратилось в кучу пыли.

– Значит, поисковое заклинание применить не получится, – голос третьего инквизитора отдавал медью. И еще он принадлежал женщине. «Не иначе как она главная из преследовательского квартета», – мелькнула мысль. Слишком уж уверенно звучала фраза. – Иначе сейчас просто увязнем в слое пыли, а чуть позже в рапортах и объяснительных: почему умудрились уничтожить одну из ценнейших коллекций нежити.

– А как же преступница? Ее… – подал голос любитель говорить в нос.

– Она у нас все лето в ориентировках, и что с того? Сдается, через дня три, максимум неделю начальство о ней и вовсе забудет, – уверенно протянула командир.

– Почему? – обладатель надменных интонаций буквально озвучил мои мысли. Тоже было очень интересно: почему вдруг я резко стану неинтересна инквизиции?

– Потому что через два дня будет объявлено имя нового Распределителя. А от всей этой истории с обвинением Дейминго несет падалью.

Я все же не выдержала и чуть повернула голову, чтобы разглядеть эту странную защитницу.

– А может, нежелание поверить в виновность связано с личными мотивами? – поддел женщину высокомерный тенор.

Похоже, что кому-то женщина-начальник была серпом по бедренной мышце. Иначе с чего бы такое явное желание поддеть?

– Попридержи язык, Мигель. Ты хорошая ищейка, но паскудности твоего характера это не умаляет. Дейминго был мне наставником, когда я только начинала работать в инквизиции…

– Одно другому не мешает. Можно и работать, и личную жизнь совмещать, – нагло перебил надменный.

Он уже порядком стал меня раздражать. А вот тот, что гнусавил, помалкивал. Видимо, то ли он был самого низкого звания, то ли просто предпочитал держать нейтралитет.

– Я пока командир, об этом не стоит забывать, Мигель. К тому же и я могу припомнить… – она не договорила, но тот, к кому была обращена фраза, и так все понял.

Судя по тому, как оборвался этот спор, и обращению медноголосой, данная тема всплывала не единожды. И хотя капитан бравировала старшинством, отношения между напарниками были не строго уставными.

А вот меня почему-то кольнула ревность. Не та, что заставляет дрожать руки, застилает глаза пеленой и призывает задушить и соперницу, и изменщика. Нет. Просто неприятный осадок, от которого хочется поморщиться. Собственнический инстинкт, чтоб его. Хотя по отношению к прошлому он – самое глупое, что может быть в данной ситуации. Умом я это понимала. Но женщина всегда остается женщиной, и я была не исключением.

Меж тем командир продолжала: