До Берлина - 896 километров

Тут Осип-Джо прервал перевод и сразу увел разговор в сторону, но я все-таки ухитрился понять, что очаровательная собеседница тоже желала бы узнать, будем ли мы брать Прагу. Уже второй из гостей интересуется Прагой. Смятение Осипа-Джо тоже не могло ускользнуть от моего внимания. Должно быть, этот вопрос особенно занимает сейчас американцев.

Мы уже знали, что командующий мощной немецкой группировкой «Центр» фельдмаршал Шёрнер стягивает, свои войска к Праге. Знали, что население Праги, вдохновленное победами Красной Армии, подняло антигитлеровское восстание. Слышали передаваемые по радио призывы пражских повстанцев, обращенные к союзннческому командованию и к Красной Армии. Сопоставляя все это, легко было догадаться, что Шёрнер, возможно, мечтает втянуть свои войска в город и под прикрытием пражских святынь отсидеться там до подхода американских армий. Наверное, отсюда и происходил повышенный интерес коллег к нашим намерениям на левом фланге фронта.

— Задать такой вопрос вы, конечно, можете, — ответил я, игнорируя то, что конец фразы этой дамы мне не был переведен. — Только у нас говорить о том, что будет, в армии не принято. Понимаете, коллега, плохая примета. А наши полководцы суеверный народ.

— Вы думаете, что он не ответит, — огорченно сказала собеседница. — Кстати, господа, где мой журнал?

А журнал с шаржем между тем пошел вдоль стола, передаваемый из рук в руки, перекочевал за соседние столы. И исчез. Испарился. Его попросту кто-то прикарманил. Собеседница была вдвойне огорчена.

— Терпеть не могу эту нашу отвратительную американскую привычку все тащить на сувениры… Кстати, вы не могли бы мне дать на память об этой встрече что-нибудь?.. Ну хотя бы вот эту звезду с фуражки?

Осип-Джо смеялся, переводя ее слова, и собеседница удовлетворилась тем, что заставила всех нас расписаться на память на голубой ленте, подаренной ей украинскими танцорами.

Потом произошел обмен сувенирами, так сказать, на высшем уровне. Постучав вилкой по бокалу и потребовав внимания, генерал Бредли заявил, что хочет подарить хозяину дома как памятку боевого братства вездеход системы «виллис». Это была отличная машина специальной сборки. Ее патронные ящики оказались набитыми американскими сигаретами. На щитке управления была прикреплена серебряная дощечка: "Командующему Первой Украинской группой Красной Армии маршалу И. С. Коневу от солдат американских войск 12-й группы армии".

Мы с интересом смотрели на командующего. Как он поступит? Что предпримет в ответ? И ответ оказался достойным. С давних пор, со Степного фронта, с дней битвы на Курской дуге, был у командующего вороной жеребец, отлично выезженный дончак. Конь этот сопровождал его в дни большого наступления от Белгорода до Карпат, через Украину, Молдавию до Румынии, а потом все те восемьсот девяносто шесть километров, что части Первого Украинского фронта прошли от Львова до Берлина. Конев — хороший наездник, любит верховую езду. Это мы знали, но никто из нас не видел его в седле. "Довоюем, наездимся", — говорил он, поглаживая шелковистую гриву коня.

Вот этим-то конем он и отдарил своего гостя, позаботившись о том, чтобы в походные переметные сумы было заложено достаточное количество икры и коньяку. Полководцы расстались, как боевые соратники. Под вспышки блицев и жужжание киноаппаратов они обнялись, расцеловались, а потом снялись, дружески держась за руки, как бы свидетельствуя меру взаимного солдатского уважения.

За вороным жеребцом был прислан специальный самолет.

Найденные сокровища

Вернувшись со встречи с союзниками, нашел у себя на столе телеграмму: "Завтра в 12.00 все пишущие, снимающие и рисующие обоих фронтов соберутся на ступеньках рейхстага для коллективной исторической съемки. Сообщи всем ребятам. Ждем. Каперанг Золин, кавторанг Вишневский, подполковник Горбатов, майор Мержанов, капитан Темин". Уже по тому, как торжественно подписались под телеграммой правдисты с Первого Белорусского фронта, я понял, как увлекла их и в самом-то деле добрая затея. У нас инициатива соседей вызвала взрыв энтузиазма. Наиболее нетерпеливые, оказывается, уже выехали в Берлин. Мы с Крушинским, располагающие мощной автотехникой, решили все-таки выспаться после маршальского приема.

Но, как говорили в старину, человек предполагает, а бог располагает. Не успели мы натянуть на себя одеяла — телефонный звонок. У аппарата адъютант командующего полковник Александр Саломахин, давний друг всех пишущих и снимающих.

— Ты стоишь или сидишь?

— Я лежу, а что?

— А то упадешь. Найдена Дрезденская галерея.

— Но ведь она уничтожена, разбомблена.

— Здание, этот самый дворец Цвингер разбомблен, а картины, оказывается, сохранились… Сейчас у самого был этот ученый трофейщик из 5-й гвардейской. Рабинович. Он доложил маршалу: сокровища найдены.