До чего ж оно все запоздало

Он относит в гостиную чашку чая, садится на ковер, прислонясь спиной к кушетке, скручивает сигарету, ноги протянуты к камину. Хватит с него музыки, и радио тоже. Сквозь постоянный гул в ушах время от времени пробиваются шаги наверху, потом шум за стеной, телевизор, у глухой старухи; когда тихо, в этой долбаной дыре слышно просто-напросто все, с какой радостью он уберется отсюда; правда, ну прямо с охеренной. В ванне так и стоит вода. И хрен с ней. Она там с гребаного субботнего вечера стоит, друг, ну и что, на хер, надо будет побросать в нее одежонку, пускай отмокает, пускай, на хер, стирается; он вообще туда все побросает, друг, потому как вода же чистая, на хер, он ее даже не загрязнил, вот же дерьмо долбаное, полное долбаное

ладно, в жопу.

Он бы и сам в нее бросился. Жизнь, понимаешь, о чем я.

Ну и что с того, друг, и что с того, ни хера все это не важно, все это долбаное дерьмо. Попадаются иногда ублюдки, которые пытаются вкрутить тебе, что все как раз наоборот. Ты сегодняшние новости слышал? Да ни хрена я никаких новостей не слушаю, так что вали отсюда, друг, отвали куда подальше и там вставь сам себе. Он наклоняется, чтобы включить радио. Шотландские народные пляски, твидли-ди-ди да твидли-ду-ду.

Ладно. Оставив в пепельнице сигарету, Сэмми ложится ничком на ковер. Так некоторое время и лежит. Боль в спине все еще не унялась, а так вроде полегче становится. Потом несколько раз отжимается, встает, делает пару упражнений, динамические нагрузки. Методы-выживания-которые-я-освоил. Вам-то что. Ну, делает Сэмми упражнения. В последнее время как-то подзабросил, а раньше делал регулярно. Малый один научил, еще при первой отсидке. Хороший был малый. Ладно, забудь.

Тут ведь что важно – режим. Полный комплекс может отнять ровно четверть часа, не так уж и мало, если делать все правильно и регулярно, ты, бывало, делал его по четыре-пять раз на дню; а то и чаще, если желание было. Когда с ними освоишься, то вдруг замечаешь, что выполняешь эти движения, даже разговаривая с каким-нибудь мудаком, даже и не задумываясь; ты это и в других наблюдал. Помимо прочего, ты начинаешь осознавать свое тело, разные его составные части. Опять же и тонус повышается. После того как сделаешь всю зарядку, – а в нее входят разные упражнения, например, есть одно для лодыжек: нет, просто поднимаешь ногу, хватаешься сзади за лодыжку и тянешь, рука тянет вверх, а нога вниз, пока, значит, она уже ни туда ни сюда, потому как ее и вверх, и вниз тянут с одинаковой силой, с равной, ну и, значит, стоишь более-менее в этой позе, – так вот, после того как сделаешь зарядку, все эти упражнения, после того как закончишь их делать, чувствуешь себя до того охрененно хорошо, везде, во всем организме, как будто в тебе все наладилось, каждая составная часть тела, и ходишь потом, точно кошка, точно гребаный тигр – руки свисают, организм весь гудит, шастаешь взад-вперед по камере и иногда даже забываешь, где ты есть. А если тебе напоминают, ты все равно чувствуешь себя отлично, потому как одолел ты этих ублюдков, одолел их, в жопу.

Какого хрена, пойду-ка я в «Глэнсиз».

Сэмми улыбается. А что, возьму да и пойду.

Совсем уж было надумал, да передумал; а потом передумал обратно. Это ничего, это допустимо, передумывать-то. Ладно: он вот что сделает, попросит Боба, чтобы тот вызвал ему по телефону такси. Отлично. Надо переодеться в выходную одежду. Хороших брюк у него нет, придется идти в джинсах. Хорошие брюки обратились в нехорошие, на хер. Надо бы подать иск, пускай предоставят ему, друг, новую пару, это ж смешно, казена мать, когда они тебя загребают, ублюдки-фараоны, значит, то выдают тебе такие штаны из саржи, понимаешь, так у них заведено, ну вот, вы меня уже раз загребли, так где ж мои долбаные штаны, ваша гребаная-перегребаная паршивая шконка, это ж сплошные блохи и хрен знает что еще, моча и сохлое дерьмо, идите вы в жопу; дайте человеку шанс.

Он спускает воду из ванны и наполняет раковину, намереваясь побриться. Нет, хрен с ним. Рехнулся ты, что ли. Сэмми лучше рубашку наденет и галстук повяжет. Одевшись, он проходит коридором и стукает в дверь Боба.

Когда из этих домов вызывают такси, машина обычно доезжает до угла, от которого начинаются магазины, и останавливается у аптеки. Дальше ей не проехать. Грузовики, подвозящие в магазины товар, разгружаются на задах квартала. По другую сторону подъездной дороги стоят гаражи, это там Сэмми в субботу под вечер нашел мужика, который его проводил. Как только такси приходит, диспетчер набирает номер пассажира и сообщает ему об этом.

Когда он позвонит, я подойду к твоей двери и постучу, говорит Боб, тебе останется только на лифте спуститься.

Ладно, только если никто не ответит, значит, я уже пошел. Понимаешь, Боб, мне же время понадобится, чтобы туда добраться, так что я, пожалуй, прямо сейчас и отправлюсь.

Хочешь, я сведу тебя вниз.