До дрожи (СИ)

Несколько мгновений зачарованно смотрю на светящийся экран телефона, где видео со мной и Наумовым крутится на повторе, лишая остатков самообладания, а затем медленно поднимаю взгляд на Артёма.

В последней надежде пытаюсь разглядеть зачатки совести в его почти черных в полутьме глазах. Но там плещется лишь шальной азарт и что-то ещё, жгучее и нервирующее, что я пока даже боюсь охарактеризовать.

Впервые внимательно рассматриваю своего новоиспеченного врага.

В поезде было как-то не до того — они там всей компанией являли собой сборище отборных придурков. Сейчас же мы один на один, и я ощущаю это очень остро.

Объективно этот Артём красивый… Полные выразительные губы, тяжелая нижняя челюсть, которой хоть орехи колоть, подбородок с ямочкой, прямой нос, ровные брови, короткая стрижка почти под ежик, бычья шея, широкие плечи, высокий, крепкий…

С такой выразительной маскулинной внешностью, как у этого Артёма, либо трусы в журналах рекламировать, либо брести в какой-нибудь спецназ, не заморачиваясь с получением диплома.

Не то, что Глеб Янович. Вот Наумов совсем не такой. По нему сразу видно — образованный, утонченный…

А этот…Даже у моего старшего братца — курсанта вид более одухотворенный, чем у этого…пролетария. А Лёвка тоже тот ещё дуболом.

Вспомнив брата, немного прихожу в чувства и расплываюсь в чарующей улыбке, тут же ловя на себе слегка изумленный взгляд противника.

Всё-таки благодаря брату у меня большой опыт потасовок с более высокими и сильными мальчиками. Тут главное — внезапность…Бей и беги, иначе скрутят и помнут.

— Хм, ну ты нас записал, и что дальше? — с ходу меняю тон на чувственно-томный.

Как бы невзначай облизываю губы и делаю шаг, приближаясь к Артёму вплотную.

Так близко, что открытые участки кожи начинает покалывать от чужого тепла, а нос щекочет мужской терпкий запах, смешанный с какой-то морской туалетной водой.

У Артёма мгновенно брови взлетают к линии роста волос. Но лишь на секунду, а потом он вновь расплывается в кривой улыбке, прикрывая глаза потяжелевшими веками.

— Есть что предложить? — копирует мою игривую интонацию.

— Предлагаю быть джентльменом… — невинно хлопаю ресницами и прикусываю нижнюю губу, смотря на него чистым-чистым взглядом. Кот из Шрека разревелся бы от такого мастерского косплея.

— Какое скучное старое слово, — хмыкает на это Артём, стекая взглядом на мои губы, а потом сразу на грудь.

Там его глаза и остаются. Так демонстративно, что у меня соски под тяжестью начинает тянуть. Будто не посмотрел, а пару кирпичей положил.

— Это четверка, да? — снова поднимает глаза на уровень моего лица.

— Охренел?! — тут я уже не выдерживаю.

— Да мы с ребятами просто поспорили, — неопределенно пожимает плечами, снова приваливаясь к столбу.

— На что поспорили? — интересуюсь на автомате.

Вместо ответа Артём снова пялится на мои губы, которые будто печёт от его внимания. Кошусь на телефон, который он, кажется, вполне расслабленно держит в руке.

И я решаюсь. Бдительность его немного усыпила. Пора.

Резко подаюсь вперёд и выхватываю у него из ладони телефон. Артём настолько не ожидает этого, что легко отпускает гаджет, и я в ту же секунду разворачиваюсь на пятках и несусь к своему домику. Адреналин шкалит, закладывает уши, с ног слетают вьетнамки. Возмущенный окрик " Эй!" ударяется мне в затылок потоком горячего воздуха, рассыпается дрожью по телу. Мне надо всего каких-то тридцать метров пробежать! В груди клокочет нервный, победный смех. Я уже вижу свою дверь, ещё чуть-чуть!

Но в следующий миг мне прилетает ощутимый толчок в спину, и я на всей скорости впечатываюсь грудью в стену, обшитую вагонкой, сзади на меня наваливается просто какой-то раскаленный бизон, а телефон Артёма выпадает из моих ослабевших пальцев и со звонким хрустом падает на крупную щебенку.

4. Алиса

— Твою ма-а-ать…!!! — ошарашенно тянет Артём.

Ещё с секунду так и стоит, впечатывая меня в стену своей немаленькой горячей тушей и не давая даже вздохнуть, а потом резко кидается к телефону.

Жадно хватаю воздух, проверяя на месте ли ребра, и уж было пытаюсь скрыться в домике, не желая смотреть, как Артём ревёт над своим напрочь разбитым гаджетом, но меня стопорят сначала грозный окрик "стоять!", а затем и мужская нахальная лапа, обхватившая талию.

Второй раз за минуту с размаху впечатываюсь в вагонку, только теперь спиной. Позвоночник саднит от удара, но я не успеваю это прочувствовать, так как в грудь уже впечатывается торс этого двухметрового придурка, да еще с такой силой, будто он мечтает оставить меня на стене в виде прилипшей бесформенной кляксы.

— Сучка, — сбитое жаркое дыхание касается моего лба.

Над макушкой в вагонку упирается мужская рука.

Глаз не поднимаю — упираюсь взглядом в дернувшийся на слове "сучка" кадык Артёма. Чувствую, как зло меня сверлит, разглядывая с высоты своего роста.

— Ты сам виноват, — нервно выдыхаю и просовываю ладони между нашими слипшимися телами в попытке оттолкнуть, — Пусти!

— Этому телефону всего неделя! — рычит глухо мне в макушку, будто не слыша и не замечая моих попыток высвободиться.