До дрожи (СИ)

Тут так тепло давай поговорим,
И ты откроешься мне как зип-лок.
Уже меняться рано и мне понять пора бы,
Что не убежать от тебя босиком.

Эй, Алиса, покажи таблы, лезвия, ножи,
Проводи на этажи, покажи как жить.
Эй, Алиса, покажи глубину твоей души,
Проводи на этажи, покажи как жить.

— Уже готова?

От голоса Наумова совсем рядом резко вздрагиваю, и телефон выскальзывает из расслабленных рук. За секунду преодолевает высоту в три этажа и со звонким треском разлетается по брусчатке.

— Твою мать! — охает Наумов, смотря со своего балкона на останки моего гаджета внизу.

Глубоко затягивается и переводит на меня взгляд.

— Извини, я тебя напугал. Завтра утром заедем в салон и куплю тебе новый…Алис…Ты слышишь меня?!

Только мотаю головой, убирая моментально выступившие в уголках глаз досадные слёзы. Вот чёрт! Я же не успела Артёму написать…!!!

— Н-нет, не надо, я сама… — рвано выдыхаю, успокаиваясь, — …куплю. Все хорошо, — слабо улыбаюсь, — Надо только хоть симку забрать…

— Я принесу сейчас, Алис, не переживай. Извини ещё раз, что вышло так.

50. Алиса

Наумов заносит в номер то, что когда-то было моим телефоном, и сразу же уводит меня к лифту. Безучастно бреду рядом с ним. В голове ворох панических мыслей, которые то накрывают приливной волной, то немного отпускают. В одну секунду мне кажется, что Тёма накрутит себя до такого, что уже никогда меня не простит, и сразу же следом думаю — ой, да ладно! Я ведь все могу объяснить и ни в чем не виновата!

…Да?!

Мелькает мысль попросить телефон у Наумова, но что-то меня останавливает. Не хочу говорить ему про Артёма, объяснять, почему мне надо ему позвонить, спрашивать есть ли у него его номер, ведь я его наизусть не знаю. Да и плохо представляю наш разговор с Артёмом с телефона Наумова. Мне кажется, один этот факт Тёму уже до белой горячки доведёт. Тогда какой смысл — его нет.

Выходим из лифта на самом последнем этаже и оказываемся на открытой мансарде.

На сцене ненавязчиво играет какая-то группа, повсюду высокие фуршетные столы, много людей, собирающихся в группки по интересам. Солнце успело практически полностью закатиться, оставив после себя на западе лишь багряные широкие полосы, и открытый ресторан щедро подсвечен гирляндами из лампочек с фигурным накалом.

— А здесь неплохо, — комментирует Глеб, подаваясь к самому моему уху, чтобы перекрыть стоящий вокруг шум, и как бы между прочим кладет мне ладонь на поясницу.

Моментально напрягаюсь, но не успеваю сильно на этом сосредоточиться, так как к нам уже подходит девушка— хостес. Улыбается, спрашивает фамилии, проверяет списки.

— На нас должен быть столик, — уточняет Глеб.

— Хм…Да, вижу, на двоих, — поднимает на него вежливый взгляд, — Я провожу.

Разворачивается и ведёт нас вглубь заведения. Огибаем зоны сцены, фуршета, минуем диванчики и останавливаемся около круглого уединённого столика у самой балконной ограды с прекрасным открывающимся видом.

— Прошу, — девушка кладет нам меню, зажигаю толстую свечу рядом с салфетницей, — Приятного вечера, — исчезает.

— Эм, — со все нарастающей тревогой обвожу взглядом столик на двоих, который прекрасно подходит для романтического свидания, но не для корпоративной вечеринки, — Вы говорили, что хотите пообщаться со старыми приятелями…

Глеб в этот время услужливо отодвигает мне стул — кресло, навязчиво предлагая сесть.

— Они все здесь, успею, Алис, — мягко улыбается и кивает на кресло, спинку которого держит, — Тебе я тоже хотел сделать приятное. Не нравится место?

— Нравится… — бормочу и сажусь.

Глеб устраивается в кресле напротив. Внимательно смотрит на меня, пока я слабовольно прячусь за меню.

— Говорят, здесь отличные устрицы, любишь, Алис?

Поднимаю на Наумова быстрый взгляд и тут же снова утыкаюсь глазами в расплывающиеся от охватившего нервного напряжения строчки с названием блюд. Боже, почему мне слышится намек в каждом произнесенном им слове?!

— Ну можно, да… — вяло отзываюсь, сдаваясь и захлопывая меню. Все равно прочитать ничего не получается.

— Девушка, — Глеб щелкает пальцами ближайшему официанту. Та прибегает через секунду, — Можно нам две порции устриц и белое сухое, это, да. И одно меню оставьте, пожалуйста.

— Хорошо, напитки сразу?

— Сразу, да, — кивает Наумов и отпускает её.

— Глеб Янович, я не хочу пить алкоголь, — хриплю тихо, провожая тоскливым взглядом официантку.

— Ну я думаю по одному бокалу всё-таки стоит, — сверкает глазами Наумов, снова улыбнувшись, — А так конечно закажи себе, что хочешь, — расслабленно разваливается в кресле.

— Почему «стоит»? — я наоборот напрягаюсь.

— Потому что, думаю, у нас есть повод, — смотрит на меня как кот на сметану из-под полуприкрытых век.

— Какой?! — начинаю нервно мять салфетку в руках.

Смотрит на мои пальцы, комкающие тонкую бумагу.

— Алиса, ты слишком нервничаешь, — хмыкает.