До дрожи (СИ)

— Торопился на ужин, часть карточек забыл в главном корпусе, Эля…кхм…Элла Эдуардовна сейчас принесет, и начнем, — отвечает Наумов, автоматически вежливо зеркаля мою улыбку. Внезапно Глеб немного смущается, — То есть я не послал её за карточками, она итак туда собиралась…да…

Растирает ладони, поглядывая на меня. Подаётся ко мне ближе и почти шепчет на ухо.

— Знаешь, Алиса, я ведь правда раньше не замечал, что она…

Резкое дребезжание гитарных струн, по которым, по ощущениям, ударили кувалдой, заставляет нас с Наумовым испуганно отшатнуться друг от друга. Причину шума нахожу сразу — Артём с гитарой на коленях сидит напротив, криво и совершенно дьявольски улыбаясь. В его глазах, впившихся в меня, танцуют языки костра, а кажется, что — черти.

— Тёмка, давай веселое что-то! — заказывают ребята вразнобой.

— Давайте весёлое, — громко соглашается.

Снова ударяет по струнам, но уже выбивает аккорды.

— Что, пока не очень всё? — косится на меня Наумов.

— Мхм, — медленно киваю, не в силах отвести от Артёма взгляд, потому что он тоже глядит только на меня.

Это замечают все. И это парализует.

— Он вообще парень хороший, — где-то на краю сознания улавливаю голос Наумова, а потом весь мир как по щелчку пропадает, потому что Тёма начинает петь.

Я не узнаю эту песню, и складывается полное ощущение, что он придумал её специально для меня.

Солнце, море, утопаю в горе

Волны, дикий пляж, этот Крым был только наш

Каберне Совиньон, ты влюблена, и я влюблён

Ты ничья, я ничей, дыхание горячей, горячей…

По коже мурашки бегут. Я тону в его зрачках, будто затягивающих в меня в бездну, в его глубоком обволакивающем голосе, и чудится, что костёр между нами расширяется и расширяется, пока не захватывает в плен обоих.

Только твоё фото мне на память и осталось…

Артем поёт громче, переходя на припев, въедается в меня взглядом, кривит губы в издевательской ухмылке.

С надписью: "Спасибо, Артём, я никогда так не ебалась!

И вокруг костра проносятся шокированные смешки.

Не улыбалась, не влюблялась.
Спасибо!!!"

— Эй, Артём, а без мата песню можно! — одергивает Наумов Тёму, привставая с бревна.

Базов тут же переводит на него шальные глаза. Обрывает себя на полуслове и бьёт по струнам.

— А без мата уже не получается, Глеб Янович! — выдает с кривой усмешкой и отдаёт гитару обратно Моту, — Всё, всем спасибо. Я пошёл.

Встаёт и уходит, провожаемый общим изумленным молчанием. Смотрю Тёмке вслед до того момента, пока уже совсем не различаю его высокий силуэт в темноте. Штормит так, что физически качает. Всё опять вывернул во мне. Как легко у него это выходит…

55. Алиса

Я лежу в кромешной темноте нашей комнаты. Совершенно одна. Девчонки сейчас, наверно, играют в квиз, а я ушла с пляжа почти сразу после Артёма. Без него мне вдруг стало не для кого улыбаться, не с кем общаться, не зачем дышать. Тоска, тяжелая и вязкая, — всё, что осталось у меня. Влажный взгляд рассеянно скользит по темной комнате, наполненной неясными очертаниями предметов. Песня в капельках вставленных наушников. Его злая, такая мальчишеская песня.

Спасибо, Артем!
Я никогда так не е….
Не улыбалась, не влюблялась…
Спасибо!

И редкие горячие слёзы как вода бегут по щекам. Утираю их раздражённо, а они опять. И песня на бесконечном повторе.

Я пытаюсь разобраться, как так вышло. И не могу четко сказать. Меня коротит рядом с ним. Я не могу нормально думать. Одни эмоции прут, всё руша на своём пути. Обидные слова, которыми он в меня кинул, до сих пор молоточками стучат в голове, навылет пробивают грудную клетку. И во мне расправляют свои уродливые крылья обида, упрямство и задетая гордость. А любовь из-за них скулит побитой собакой, прячась где-то в уголке. Они выгоняют её, места не дают.

А я хочу, чтобы не так всё было. Я хочу, чтобы любовь…

Рассеянный взгляд останавливается на огромном букете полевых цветов, стоящем в банке на столе. Тонкий, пряный аромат луга пропитывает нашу комнату. Рвано вдыхаю глубже, ловлю эти запахи…

Мы ведь тоже тогда поссорились. И я тоже хлестала словами словно плетью. И он. А потом мне было так плохо. Почти так же, как сейчас. Но я ничего не сделала, просто ждала. Гордая… А вот Артёму хватило сил переступить через себя, через всё, что я наговорила, и показать, что ему важнее мир. И неважно, кто прав, а кто виноват. И что мы друг другу на эмоциях кричали накануне.

А я? А мне важнее?

Но я ведь ничего не сделала, а он так меня оскорбил!

Ну и что теперь? Сидеть и лелеять свою обиду…? Счастлива я что ли сейчас от этого???