До ее смерти осталось сто дней (СИ)

Но потом Нарцисса все чаще начала и сама словно погружаться в трясину — сидела в комнате целыми днями, а потом, по ночам, бродила по дому, словно сомнамбула. Драко знал, что ему необходимо стать главой семьи, позаботиться о матери, которую смерть Люциуса сломала и, — видит Мерлин! — Драко пытался. Он приходил к маме, и они разговаривали, но беседы их напоминали костер под пронизывающим ветром — чадит, колеблется, а пламени нет. О чем им было говорить? О неопределенном будущем или жутком прошлом? И вскоре Драко сдался. Он убедил себя, что им обоим необходимо время — побыть в одиночестве, залечить глубокие раны. Если бы он только знал, какой трагедией обернется это его равнодушие к маминой судьбе, его неспособность справиться с бедой и помочь справиться ей…

Иногда он вспоминал Грейнджер. Как там она? Сюда новости не долетали — мать сознательно отказалась от каких-либо связей, чтобы не выдавать их расположение. Переписываться она продолжала только со Снейпом, и когда Драко спросил, как она может доверять ему, раз считает предателем, то Нарцисса лишь пожала плечами и сказала, что ошиблась. Правда это была, или мать просто решила закрыть на все глаза, чтобы и в дальнейшем рассчитывать на поддержку Северуса — Драко не знал и узнавать не стремился. Если он начинал думать об этом, предполагать, что их с Грейнджер судьбы оказались изломаны лишь по прихоти Дамблдора, которому нужно было воплотить свой план любой ценой, то испытывал такую ярость, что, будь Дамблдор еще жив, его рука не дрогнула, и он бы убил его. Он ведь даже не использовал их, а просто убрал с пути, отмахнулся, будто от досадной, надоедливой мошкары.

Бывало Драко просыпался по ночам, чувствуя легкое покалывание в метке. Волдеморт был жив, собирался с силами, а значит ничего еще не закончилось, но пока он не призывал их. А если все же призовет? Это всего лишь вопрос времени — и тогда, возможно, Драко вновь увидит Гермиону. Она будет по другую сторону, в центре сражения — так, как и хотела, как это было им предначертано изначально. Они обманули судьбу на несколько месяцев, но она вновь вернула все к истокам, посмеявшись над глупыми надеждами и мечтами.

Сегодня было десятое июня. Воздух был жарким и сухим, пах солью. Драко вдохнул его полной грудью, позволяя ветру беспорядочно путать волосы. Иногда желание вернуться домой было непреодолимым, все его существо тянулось в родной Мэнор. Но за спиной маячил дом, где его ждала испуганная, сломанная мать. Кто бы мог подумать, что она не справится? Такая сильная и мудрая — а все же сдалась, перешла через свой собственный предел. Вот и сейчас Драко с тяжелым вздохом направился назад — смеркалось, скоро ужин. Мама сегодня ничего не ела — она вообще не выходила из своей комнаты и домовикам строго-настрого запретила входить в ее спальню без разрешения. Нужно было заставить поесть ее хотя бы сейчас. Она и так совсем исхудала, кожа ее стала напоминать пергамент, а возле рта залегли глубокие морщины. Ей бы гулять чаще, а то сидит в четырех стенах. Да и сам Драко в последнее время почти не уделяет ей внимания…

В этих тягостных мыслях Малфой находился все время, пока не дошел до маминой спальни. Он постучал, подождал немного, постучал вновь. Не могла же она лечь так рано? Тревожное предчувствие шевельнулось внутри — сначала робко, а потом все смелее и увереннее поднимая свою уродливую голову.

Драко пришлось открыть дверь заклятием. Когда он вошел, Нарцисса лежала на кровати — волосы аккуратно причесаны, бледные руки сложены на груди. Она была такой же красивой, умиротворенной, как и в былые времена, когда был жив Люциус, когда у них была счастливая семья и надежды на будущее.

— Мама… — шепотом позвал Драко. — Ты же не сделала этого со мной, мама?

Нарцисса не ответила. Ни единый мускул на ее бескровном, будто бы фарфоровом, лице не дрогнул. Она была мертва.

***

Для организации похорон Драко нанял людей из деревушки, расположенной неподалеку. Он не знал, как сделать все правильно — откуда вообще он мог догадываться об этом в его возрасте? — поэтому постоянно прикрикивал на нерасторопных рабочих то на французском, то на английском. Может, стоило перевести тело в Британию? Похоронить маму там же, где покоились многие поколения Малфоев, но Драко не мог больше этого выносить. Ему нужно было покончить с этим, как можно скорее, иначе у него не останется никаких сил.

Могилу копали просто в саду, возле цветущих кустов роз. Земляная пыль поднималась в воздух, а потом, будто порох, оседала на белой рубашке Малфоя. Вокруг с жизнерадостным жужжанием летали надоедливые мухи и крупные пчелы. На цветы то и дело опускались разноцветные бабочки — махаоны и голубянки. Одна из них села на лакированную крышку гроба, сложила крылья, и Драко отвел взгляд. Все было неправильно! Не так, как нужно. Но кто ему подскажет, как должно быть? Он остался совсем один.