До экстаза… и после (сборник)

Теперь я уже покачал головой и вздохнул с сожалением.

– И искусно порой симулируют, – подтвердил я. – Порой не различишь. В смысле, и вслух они звучат вполне тонально – вздохи, выдохи, придыхания, одним словом, да и прочая бутафория. Как будто в театр сходил на хороший спектакль. Ну чего я тебе-то, сам знаешь. Да и внешние признаки налицо…

– Вернее, на лице, – снова встрял Илюха, и снова я с ним согласился.

– Точно, – согласился я. – Губы закусанные, глаза закатанные, улыбка лихорадочная. Знакомая, короче, картина. Но вот вопрос: из души ли все это исходит? От чистого ли сердца? Или просто потому что так полагается – в журналах описано, в кино показано, ну, у некоторых еще от тренировки определенной.

– Думаю, основная зараза от журналов распространяется, – поддержал меня Илюха. – Особенно от глянцевых, женских. Там этот любовный практицизм, эта сексуальная расчетливость просто модной делается, просто навязывается нашим читательницам. Я некоторые журналы просматриваю иногда, в сортире в основном, конечно. Ну так, для лучшего понимания населения. Так вот, там основная тема каждого номера – один сплошной секс. Потому что секс продается лучше всего. И так, и эдак они его крутят, и все, повторяю, весьма практично и расчетливо. И про симуляцию часто попадается. А читательницы – они же наивные, вот и принимают все за чистую монету. Мол, раз модно, то и я так начну.

– Ну да, – сказал я с грустью. – А где порыв? Где страсть? Где искренность? В конце концов, любовь, пусть даже физическая, она ведь не очередной вид активного отдыха…

– Розик, – прервал меня Илюха, – тебя, похоже, тема сильно в жизни затронула. Видимо, натыкался ты на нее больно часто. Видимо, твои искренние подруги готовы были имитировать получаемое от тебя удовольствие при каждом удобном случае.

– Почему только от меня получаемое? – не согласился я. – От всех получаемое. Короче, то, что они практикуют на нас свое притворство, – факт доказанный. Непонятно другое: зачем им эта оргазмическая симуляция требуется? Ну что им от нее? Для них ведь ничего ровным счетом не меняется, только лишнее усилие на спецэффекты тратится.

По-видимому, вопрос мой оказался вполне уместен. Потому что мы оба замолчали и задумались. Крепко, глубоко задумались.

– А действительно, – опомнился первым Илюха, – зачем им? В чем их скрытый умысел? Ты молодец, старикашка, под неожиданным углом на проблему посмотрел. Действительно, зачем? Рефлекс, может быть, у них такой природный – подсознательная симуляция оргазма. Хочешь не хочешь, а давай симулируй – рефлекс требует. Другого объяснения не найду. Потому что иначе абсолютно непонятно, для чего им такая симуляция требуется. Не у врача ведь. Не за бюллетенем пришли. Мы ведь бюллетень не выписываем. После нас все равно на работу ходить надо.

Мы снова замолчали, снова надолго. И тут меня осенило.

– Может быть, они ради нас так стараются? Может, они думают, что нам от всего этого еще лучше становится? – предположил я. – Ну, от нераспознанного их притворства.

Но БелоБородов мое предположение не поддержал.

– А мне и так хорошо, – пожал плечами Илюха. – Почему мне от их трудноразличимой фальши еще лучше должно сделаться? Да и куда уж лучше!

Тут я снова закивал, снова соглашаясь.

– А вообще вся эта имитация, она не полезная, – продолжил Илюха. – Более того, вредная она, так как искажает объективную картину. Меня, например, полностью дезинформирует – как себя вести, что предпринимать дальше? По-прежнему ли продолжать, что делал, или поменять что-нибудь? Ведь всегда можно рассмотреть вопрос под другим углом. Или с другой стороны…

– Да, – закачал я в смятении головой, – не понятно, зачем женщинам это все нужно? Мы ведь до такого не опускаемся. Мы ведь свои удовольствия не симулируем. Мы ведь им честно все в лицо, все, что накопилось, – продолжал я горячо, но Илюха меня охладил. Да еще как.

– Почему? – пожал он плечами. – Я симулирую.

И я остановился как вкопанный. Так что Илюхе пришлось остановиться тоже.

– Ты шутишь? – ошарашенно переспросил я.

– Совсем нет. Конечно, симулирую. А чем я хуже их?

Я стоял, Илюха топтался рядом, а улица все двигалась вокруг нас – машинами, трепещущим светом фар, лицами неспешных людей или наоборот – спешащих. И никто, абсолютно никто не догадывался, что вот сейчас, в данную вечернюю минуту открывается для меня необъятно новый мир, который, я уже начал думать, и не существует.

Думал, ничего нового больше мне не открыть, думал, все уже пройдено. А оказывается, вот он рядом, мир, только с БелоБородовым по душам потолкуй. А старый мир с его затасканными догмами и убеждениями рушился прямо на глазах и уносился набежавшим потоком. Куда уносился – понятия не имею. Но понятно, что далеко, откуда нет возврата.

– Давай, Б. Б., рассказывай, делись знанием, – попросил я, очухавшись от первого шока. – Зачем ты так? Для чего? Кому это выгодно?