До горизонта и обратно

Ветер… Осень листья гонит
По аллеям парков сонных.
Осень… В темном ветре тонет
Контур замыслов огромных.

Позабыты эти строчки

Мною. В старом, дряхлом доме,
Выпивши воды из бочки,
Я ночую на соломе.

Надо мною ходит осень.

Листьев старые газеты
Пожелтели. В небе просинь.
Вечерами мало света.

Все она перебирает

Старые сухие связки
Листьев. Осень умирает
В ожиданье зимней сказки.

Сон распахивает дверки.

Забывая все на свете,
День неяркий тихо меркнет
Светлой памятью о лете.

В доме пыльно и пустынно.

Розы высушены с лета.
И над полкою камина
Руки кирпичом согреты.

«Зима притаилась в прихожей…»

Зима притаилась в прихожей,
За вешалкой, в складках пальто.
Тебя, если спрячешься тоже,
В лицо не узнает никто.

Она задержалась случайно,

Рассеянность свойственна ей,
А лето на цыпочках, тайно,
Прошло мимо этих дверей.

Взгляд будет скользить коридором,

В потемках углы огибать,
Закончив окном, за которым
Жизнь-осень устроилась спать.

Когда же пойду я из дома,

Сентябрьский дождь переждав,
То запахов старых истома
Потянет меня за рукав.

И в шаге-другом от порога

Я юность увижу свою —
Она переходит дорогу
На улицы дальнем краю.

«Весны событий время потекло…»

Весны событий время потекло,
И каждый день захвачен им все глубже —
Иначе солнце отражают лужи,
Сверкает ярче битое стекло.

В подъездах сыро. С ними по соседству

В грязь оседают снежные холмы.
Растущие ряды несоответствий
Ломают правила зимы.

Движенье сроков видится во всем:

И в том, как вырос лед у водостока,
И в том, что прочитаешь у Басе,
В походке школьника, сбежавшего с урока.

Покровов снежных состояние плачевно.

Жизнь вся – предчувствие вестей.
И бюллетень примет выходит ежедневно,
Исполнен свежих новостей.

Вникая в суть открывшейся картины,

С подробностями хорошо знаком,
Опишет март подтаявшие льдины
Внимательным и точным языком.

И хаос, начинаясь от обочин,

От солнца с грязным снегом пополам,
Через толпы и света средоточье
Передается мыслям и делам.

«Как длинный ряд упреков в колдовстве…»

Как длинный ряд упреков в колдовстве,
Февраль – воспоминание о вьюге.
Все говорит о завершенном круге,
О перевоплощенном естестве.

Не верю зрению, и времени – в обрез.

Тебе бросаюсь я наперерез,
Поскальзываюсь, падаю жестоко,
И, полумертвый, лежа на боку,
О, жизнь моя,
Я вижу след твой на снегу
И чувствую твое слепое око.

Как в чреве матери,

В предощущенье срока
Все контуры твои ясны —
Вся ложь учителей,
Вся нищета пророков,
Все сумасшествие весны.

«Москва черна под образами…»