До и После: Исход

После того, как Алекса выкинули из школы, он сумел вытрясти у директора приличную неустойку. При всей его репутации, школа могла бы ему не платить, потому что ушел он со скандалом. Но именно благодаря его репутации директор и не захотел связываться с пьющим дерущимся мужиком с дурным нравом. Алекс был доволен. Но ненадолго. Спустя пару дней он разбил светильник в ванной. Осколками порезал руку. Нет, не специально, как могло бы показаться. Просто скинув светильник со стены, он еще пару раз по нему ударил. Ему нужно было просто висеть и освещать комнату, но он не справился со своей задачей. Спустя две недели Алекс понял, что новую работу найти будет непросто, а спустя месяц до него дошли слухи, что Ребекка опять беременна. Он не был уверен, что это правда, но от припадка ярости это не уберегло. Что еще он разбил в своей квартире, соседи и знакомые не знали, но женщина с тремя кошками, живущая этажом ниже, думала, что Алекс разбил все, что вообще можно было разбить, и, может, даже чуть больше. Вообще, когда речь заходила об Алексе, его персона мгновенно обрастала множеством сплетен, причем иногда весьма невероятных. Кто-то считал, что он бывший военный. Эту версию поддерживали те, кому довелось схлопотать от него в челюсть. Кто-то считал, что он уже был женат, до того как приехал в город. И, возможно, здесь он скрывается от полиции за убийство своей первой жены. Когда его бросила Ребекка, сторонники этой версии сочли это очередным доказательством. Алекс был местной легендой, хоть и не в лучшем смысле этого слова.

Сложно было сказать, сколько Алексу лет. Все знали, что за тридцать, но насколько за тридцать — мнения расходились. Кто-то считал, что ему уже около сорока, находились и те, кто думал что, может, и все сорок пять. Точная цифра была похоронена под ворохом бумаг и оставалась секретом, который не сложно было бы разгадать, вот только никто не предпринимал попыток, предпочитая оставить его образу еще немного загадки. С загадками всегда так, если их много, еще одна точно не повредит. Симпатичного учителя астрономии тридцати двух лет отроду, все уже пятый год считали только окончившим Университет мальчишкой. Про Алекса так никто сказать не мог. Видя его, каждый понимал, что он «взрослый», несмотря на то, что он мог ввязаться в драку с полуоборота, нахамить начальству и выплеснуть сок в лицо другому преподавателю. И лишь замдиректору хватало мужества иногда намекать на инфантилизм в поведении Алекса. Для учеников же он был взрослым, вздорным, здоровым мужиком.

* * *

Запой продолжался уже третьи сутки, и пока останавливаться на достигнутом Фриер не собирался. Голова раскалывалась, а телефон все звонил и звонил. Сначала Алекс решил, что это мобильник, но дотянувшись до него и окинув приоткрытым глазом, понял, что тот разряжен. Темный экранчик не подавал признаков жизни.

Тогда Алекс приподнялся и уже в оба глаза бегло осмотрел комнату. Лучи солнца, пробивавшиеся сквозь колыбели, образованные сорванными с петель шторами, не могли в достаточной степени осветить захламленное помещение, но этого света Алексу вполне хватило, чтобы зажмурится.

— Да заглохни же ты! — взревел он и швырнул первое, что попалось под руку в сторону телефона. — Чертова звенелка! — естественно, в телефон он не попал, а вот то, что он кинул, разбилось. Он прислонил ладони к лицу и нахмурился. Телефон заглох, словно чуя неладное. Как бы ему ни хотелось продолжить валяться на диване, усыпанном какой-то закуской, Алекс поднялся. В голове, словно язычок в колоколе, мозг стукнулся о черепную коробку. Взгляд поплыл. Алекс надавил на виски запястьями.

— Гребаные дегенераты, что вам от меня нужно? Не могут оставить меня в покое.

И телефон опять зазвенел. Алекс вздрогнул от неожиданности и рассыпался ругательствами. Запахнув халат, он попытался встать. Получилось неважно. Ему пришлось опереться о стол, чтобы не рухнуть обратно. Его голова вряд ли бы это оценила, потому что мозг Алекса молил не делать резких движений.

Трынь… трынь…

— Да иду я… — прорычал он.

Трынь…

Неверное движение чуть не обернулось комичным падением. Алекс оступился из-за попавшейся под ноги бутылки, но чудом устоял на ногах. Мозг пронзили тысячи игл.

— Ммм, — Алекс опять потер виски.

Трынь…

Комод, на котором стоял телефон, был доверху завален всем, чем только можно. Открытая пачка из-под чипсов, брюки, которые не были стираны уже больше месяца, рубашки, майки, тарелка с прокисшими остатками салата.

Трынь…

Не дойдя какого-то метра до комода, Алекс ударился мизинцем о стул.

— Ну конечно! Конечно! — он отшвырнул стул в сторону, делая последний рывок к комоду, как другая его босая нога наткнулась на что-то острое.

— Мать твою! — взревел Алекс. — Собачье ты отродье! Коровий высер!

Из ноги потекла кровь. Алекс оперся о комод, чтобы осмотреть рану. Алый поток бежал из ноги, словно эвакуируясь. Схватив с комода первую попавшуюся рубашку, Фриер прижал ею рану.