До и после заката

С постановкой оказалось всё сложнее. Актёры играли прекрасно, но я никогда в жизни больше не пойду на комедию с приставкой «фарс» – не люблю я весь этот гротеск, и ничего в этом не понимаю. Рите было весело, Оля же всё первое отделение втихаря эсэмэсилась со своим нефтяником, а в антракте умолила меня отпустить её на свидание. Что я, феодал что ли, – конечно, иди на свои блядки. Я бы и сам ушёл, но ничего – подремлю во втором отделении в прекрасных бархатных креслах цвета нижнего белья нимфоманки. Интересно, у Сиразовой есть красные трусики? Надо будет на досуге поинтересоваться.

Выставку мы отработали на «пятёрку», показали себя с лучшей стороны, невзирая на недисциплинированность отдельных членов нашей концессии. Сформировали пакет перспективных договорённостей. Но, положа руку на сердце, хочу сказать: выставки на периферии проходят на порядок плодотворнее и интереснее. Когда мы выставлялись в Казани, Тюмени или Уфе, организовывался великолепный, хлебосольный фуршет, на который мы даже своих водителей умудрялись проводить. А Москва – город рациональный, ничего лишнего. На всю нашу джаз-банду был выделен один единственный билетик, да и тот адресовался исключительно генеральному директору. Елин, как и предсказывала Ольга, на выставку не приехал, вместо него на фуршет отправился главный инженер, нагрянувший в столицу на один день. Ну и ладно, что мы, тарталеток с оливье не ели, не нужны нам ваши московские благотворительные обеды.

Едва очухались от московской выставки, как нас поглотил новый «пожар». Не подумайте ничего печального, «пожаром» на нашем внутреннем сленге назывался внезапный рабочий аврал. Раз в три месяца такое непременно случалось, и это означало, что в ближайшие несколько дней нужно будет дневать и ночевать на работе. Иногда это была подготовка пакета каких-то важных документов, рекламных материалов, представительских видеороликов. Но чаще всего «пожар» подразумевал собой приезд некой важной персоны.

Так случилось и на сей раз. К нам ехал сам министр обороны. Не совсем к нам, конечно, но мы в двухдневный срок должны были организовать экспозицию на Казанском вертолётном заводе. Что ж, нам не привыкать работать в условиях цейтнота. Выехали на место, начали размещать наш мобильный пластиковый стенд. С этим делом обнаружились сложности: часть стенда упиралась в алюминиевое изголовье с логотипом завода, требовалось перестроить конструкцию. Директор Елин, приехавший в это время осмотреть место своего завтрашнего выступления, отругал нас за неспособность держать в руках отвёртку. Мы, конечно, заявили, что не на это учились, но всё сделали, что надо.

Назавтра мы с Елиным оказались у заводского стенда вдвоём: по регламенту безопасности каждое предприятие не имело возможность оставить большее количество своих работников. Моя ответственная миссия заключалась в следующем: включить в нужный момент с ноутбука фильма о заводе для трансляции его на плазменном телевизоре. Казалось бы, всё просто, но я дрожал, как заяц, поскольку на технику не особо надеялся.

Директор дрожал не меньше моего, Сергею Валерьевичу впервые в жизни предстояло презентовать завод министру обороны. Елин в волнении ходил из угла в угол, как лев в клетке, и бесконечно вытирал пот со лба.

– Найди мне стул, – приказал он, прекрасно зная, что служба безопасности вертолётного завода запретила провозить на территорию экспозиции всяческую мебель.

В углу цеха я заметил табуретку и принёс любимому директору. Про то, что две минуты назад на неё вставал местный электрик, я предусмотрительно промолчал. Елину с его полутора центнерами массы тяжело было третий час стоять на ногах. Августейшая персона из правительства задерживалась.

– Дай воды, минеральной, – босс меня явно принимал не за начальника отдела рекламы, а за золотую рыбку.

– Сейчас, у соседей-холодильщиков спрошу, – отозвался я.

Ну откуда я мог знать, что этому Гаргантюа понадобится «минералка». Может, сейчас ещё какаву с чаем захочет?

У наших соседей по несчастью, демонстрировавших высокому гостю ассорти различных патронов, к моему радостному удивлению, оказалась и минеральная вода; со стульями у них был полный порядок; да и у стенда толкалось не меньше пяти человек. Как же это им так удалось? Или я совсем не умею договариваться?

– А почему ты воды с собой не взял? – грузный директор, сидя на шатающемся табурете, в три глотка осушил пол-литровку минералки.

Мне ничего не оставалось, как удручённо развести руками. Аргументы о том, что я всего не могу предусмотреть, Елину вряд ли бы понравились.

С нынешним директором надо было всегда действовать на опережение. Я пораскинул мозгами и прикинул, чем он дальше меня попытается уесть.

Фотограф! Мне срочно нужен человек, который заснимет директора в момент его презентации. Елин обожал самолюбование и требовал, чтобы фотографировали каждый его шаг. Я бы и сам босса запечатлел, фотоаппарат был со мной, но мою миссию демонстрации ролика не на кого переложить.